ДжеНа сжала в руке сумочку. Как же ей вернуть вещицу ЧанСобу? Как при этом не скомпрометировать его? Придется в другой раз. Она улыбнулась и попятилась.
— Конечно, ты можешь надеяться, — дала добро она машинально, лишь бы отболтаться, и скрылась. ИльХун озорно сплясал победный танец. Да, она почти у него в руках! Дело движется. Ещё немного, и они передут на «ты», а вслед за этим останется пара шажочков.
Дверь распахнулась и вошел серьёзный ХенЩик.
— Ты где запропастился? — взметнул он руки вверх. — Мы из-за тебя перерыв устроили пятиминутный!
— Иду я, иду! — ИльХун подбежал к нему, схватив свою без надобности снятую футболку, и радостно поведал. — Я сейчас виделся опять с мадам Ю! Она пообещала, что у меня есть надежда!
— Замолчи! — рэпер испугался от резкого шипения ХенЩика, которое тот выдал сквозь зубы, пригвоздив товарища к двери за плечи. — Забудь об этой даме, ясно?
— Почему? — ошарашено прошептал ИльХун и начал отходить от броска друга. — Ты что, всё ещё не равнодушен к ней? У вас ещё что-то есть?
ХенЩик сжимал и разжимал сомневающиеся пальцы, державшие парня. Что он скажет? Он не имеет права выдавать ЧанСоба, пока тот не разрешил. Это будет некрасиво. И врать о себе тоже желания нет.
— Нет, у нас ничего больше с тех пор нет, — честно признался он.
— Тогда никаких ко мне претензий! — развел руками ИльХун.
— Пожалуйста, хотя бы не ори о своих попытках состряпать романчик с ней! НамДжу может узнать, ты этого хочешь? Хочешь причинить боль девушке, которая тебе доверилась и отдалась?
— Нет, — опять присмирел младший и стыдливо кивнул. — я буду тих и скромен. Обещаю.
ХенЩик отпустил его и вышел. Значит, тут опять была мадам Ю? Искала ЧанСоба? У него ещё есть шанс нагнать её. Молодой человек припустил и пробежался по этажу, достигнув лестницы и услышав цоканье каблуков чуть выше. Он рванул вверх и через пять секунд увидел спину той, которую искал.
— ДжеНа! — окликнул он её. Та остановилась и обернулась, удивившись. — Постой, я только на два слова…
— Что случилось? — насторожено вгляделась в него она.
— Ничего, послушай, — ХенЩик собрался с мыслями. — я знаю всё о вас с ЧанСобом, но… оставь его, правда. Зачем ты играешь с ним? Зачем разыгрываешь чувства и любовь?
— Что? — мадам Ю оскорблено сощурила глаза. — Почему ты думаешь, что я играю и обманываю?
— А разве нет?
— Я должна перед тобой отчитываться? — ДжеНа хотела прикрикнуть на него, но одумалась и осадила себя. Как странно, ещё два месяца назад ЧанСоб убеждал её не играть с ХенЩиком, а теперь всё с точностью до наоборот. Она надела на лицо непроницаемую маску. — Я не играю с ним. Можешь не переживать.
— Если что, имей в виду, — парень опустился на ступеньку и грозно прожег её взглядом. — он не я. Он может и сломаться от твоих козней. И, поверь мне, я сделаю всё, чтобы ты заплатила за это.
— Спасибо за предупреждение, — ДжеНа лукаво улыбнулась. Достав из сумочки вязаный лоскут, принадлежавший любовнику, она протянула его ХенЩику. — передай, пожалуйста, ЧанСобу. Он забыл, и я приехала только для этого.
Молодой человек осторожно взял шарф, как будто в нем могла лежать, свернувшись, ядовитая змея, и, попрощавшись, поспешил вернуться на репетицию, пока его не потеряли. Подойдя к другу, он сунул ему принадлежащую тому вещь.
— Держи, тебе передали.
ЧанСоб сжал пальцы на мягкой шерсти и, минуту пораскинув мозгами, воззрился на ХенЩика.
— Она была здесь? — тот кивнул. — Она ещё здесь?
— Не знаю, кажется, у директора, — пожал товарищ плечами и поймал второго за запястье. — да, стой ты! Куда намылился? Сейчас репетиция продолжится.
— Почему она не нашла меня? — в глазах ЧанСоба заискрились дьяволята, подсыпающие уголь в печь ревности. — Почему она через тебя передала?
— Чтобы тебя, дурака, не компрометировать, если кто увидит, чего не ясного? — ХенЩик недоумевающе посмотрел на него и, махнув рукой, отошел. Любовь к этой бизнес-вумен совсем снесла ему крышу.
ДжеНа пригласила ЧанСоба посидеть в кафе и они пили кофе возле витрины, сквозь которую виднелся проспект, покрывающийся очередной порцией снега. Довольные, они обсуждали свои планы на ближайшее будущее. О далеком они редко заводили речь, потому что это тут же заканчивалось фразой мадам Ю «боже, когда тебе будет тридцать, мне уже стукнет сорок!». На что парень лишь улыбался и говорил, что она всё равно будет молодой.