Старший лейтенант лгал, спасая второго фельдъегеря, который сидел под арестом. Безруков давно перестал удивляться жизни, и на справедливость не рассчитывал никогда. Он не гадал, а знал - от начальника вместо благодарности за предотвращение взрыва получит взыскание. Плевать, что трофеи разворовали из вагона, зато Андрей вывел старшину из-под трибунала, спас, всего лишь сдав под арест. Видя, как бесится полковник, оперативник неторопливо продолжил:
- ... а второго я задержал, когда он пытался применить оружие.
- Безруков, ты дурака не валяй! Я тебя до потрохов вижу. Ты зачем приказал стрелять по вагону? Что, нельзя было ключом открыть сразу? Ты хоть понимаешь, сколько добра погубил? Идиот!
- Никак нет, нельзя было. Ключ обнаружился слишком поздно. А разгружать вагон было некогда, да и что там - трофейное барахло...
Миронов взвился всех тушей, как шилом уколотый:
- Барахло? Все люди, как люди, лишь ты, как хер на блюде! А о будущем подумал? Гражданским паёк не положен, старлей, а натощак муде к бороде вмиг подтянет! Барахло? Честного изображаешь, карьеру сделать хочешь, чистоплюй? Думаешь, фамилию матери взял, так про отца-лишенца никто и не дороется? Твоя жена - дочь спецпереселенца! Барахло? Сдохнешь младшим офицером, понял? А не понял, так пошёл вон, идиот!
*
Безруков козырнул, повернулся и вышел из кабинета, кипя бессильным гневом. Он мог бы ответить полковнику, что сразу указал в анкете отца, который никаким врагом власти не был, а "десятку и по рогам" получил, как церковный староста. И жена Андрея, Маруся, комсомолка, сейчас плыла сюда, чтобы строить социализм на освобождённой от захватчиков земле Сахалина. Кому докажешь, что её отец, неимущий крестьянин, попал в список кулаков за отказ Марусиной сестры стать женой председателя колхоза. "Лес рубят - щепки летят", это верно сказано. Но зла стране не желал никто из многочисленной родни Безрукова.
- Пусть пазуха пуста, зато совесть чиста, - выкрикнул в небо старший лейтенант, переходя на бег.
Ему хотелось как можно быстрее очутиться среди своих бойцов. Эти не предадут, они столько лет заменяли семью, что молча поймут, как ему тяжело. За пару минут добежав к дому, где квартировался, Андрей сбавил ход. Вдруг очень сильно захотелось оглушить себя водкой, выпить её столько, чтобы забыть оскорбительные слова полковника. Рейд по всем своим карманам закончился удачно - денег хватило на четыре бутылки сакэ "Дзюмай" и на одну - водки.
- Старлей, почему гуляем? - удивился Байзулаев. - Есть повод?
- Благодарность получил от начальства, - соврал Безруков, - полковник велел поздравить вас всех с успешным проведением операции по предотвращению теракта. Завтра подам рапорт, пора вам награды получать, братцы! Думаю, не зажилят, - и вывернул с острой темы, крикнув во весь голос. - Накаяма-сан, как насчёт пожрать?
Довольно молодой японец, хозяин дома, возник почти сразу и сказал без акцента:
- Что, господин Андрей? Ичибан-даши, кабуджиме...
- Нет, ни супа, ни рыбы не надо. Дай мясца, лучше кацудон, и побольше.
- Сегодня говядина, - извинился Накаяма, и предложил. - Вы полусырое не любите, так возьмите сябу-сябу?
Угрюмов оживился, потёр ладони в предвкушении, строго указал японцу:
- Большую сковородку неси, мы голодные.
- Потом повторим, - Безруков вытащил из-под кровати ящик, где катались пайковые консервные банки, сунул его владельцу ресторанчика, - и забери, в обмен на кормёжку.
- Тут слишком много, господин Андрей, - попробовал отнекиваться Накаяма.
- Значит, на остальное дашь водки!
*
Продрав глаза, Андрей с трудом сообразил, где находится. Ганин и Угрюмов сидели за столом, похмелялись. Татарин спал, свернувшись клубком.
- Командир, поправься.
Приняв от сибиряка стакан желтоватой жидкости, старший лейтенант выцедил сакэ, не воспринимая вкуса. Но "лекарство" подействовало, он сообразил, что сидит полуголый, схватил свою гимнастёрку, чтобы надеть. Но та оказалась непригодной - полоса от левого погона, с карманом, болталась лоскутом.
- Где я так?
- Когда морячков вразумляли. Который гавкнул - пехота, не пыли, вы его первым уложили. А как остальные кинулись - мы вышли размяться...
- Да ты что, быть не может, - потерянно прошептал Безруков, но тут же вспомнил, что он командир, обеспокоился последствиями. - Мы никого не убили?
- Вроде они сами уползли, - рассудительно заметил Ганин. - И мы же не сильно, просто поучить... Ишь, водку отнять хотели!
- Какую водку?
- Когда нам не хватило, кому идти, кинули на спичках. Да, вам выпало... Ну, вы мигом обернулись, а тут флотские из ресторана вывалили. Их, видать, сакэ тоже не забирает, и три ваших бутылки им очень понравились. Когда они попросили, вы им одну подарили, а когда за второй потянулись - вы обиделись. И образумили...