День и ночь в моем доме крутилась музыка – легенды русского рока. В моей коллекции можно найти разные виниловые диски от японского джаза до аргентинского боссо новы. Песни джазовых исполнителей по-особенному вписывались в игру волн на берегу океана. Мой дом стал клубом, в который приходили одинокие и покинутые собой люди. Мне думалось, что помогаю этим людям обрести себя.
Самой заслушанной стала пластинка Joao Donato, особенно песня Jоdel. Ее я включал после рабочего дня, когда, сидя на крыльце дома пил кофе наслаждался видом на океан. Что могло быть лучше такой жизни?
Так я прожил на острове еще пять лет. Когда на остров приехала моя дочь Анна мне было уже за 50 лет. Она сама меня нашла.
Она стала известной пианисткой, я никому не говорил, что это мой ребенок. Это было бы несправедливо по отношению к Анатолию, да и вряд ли кто поверил бы, что я ее отец.
До того, как приехать на остров она нашла меня в соцсетях и сообщила, что хочет увидеть меня. Я ждал этой встречи и был благодарен Анатолию, что он рассказал обо мне и не противился нашему с ней общению. Ради приличия мне стоило бы написать ему слова благодарности, но не мог решится. Встретил я ее на пристани. Как только она показалось, мне стало тепло на душе.
Впервые за столько лет, я встретил родного человека. Высокая, красивая с тонкой костью и с мягкими чертами лица. Она очень походила повадками и внешностью на мою любимую бабушку. В дочери я увидел ее. Мы не обнялись, не заплакали, но сразу узнали друг на друга. В глубине души я всегда надеялся, что она найдет меня.
С пристани мы поехали домой. Ей очень понравилась местность и вид на океан. Домик у меня был скромный и небольшой. Комната для дочери нашлась, ее готовил в течение недели. За чашкой кофе у нас с ней впервые завязался разговор.
– Мне папа рассказывал о вас. Говорил, что вы мой биологический отец. Вот захотела познакомиться с вами. Вы не против?
– Конечно, нет.
– Значит, Анатолий рассказал тебе все обо мне?
– Да, он мне и про вас, и про маму, и про себя все рассказал.
– А сам он как? Не женился?
– Он очень любил мою маму, не хотел ни с кем встречаться. Вот в последние годы, после моих настырных уговоров, сдался и начал отношения, я ее хорошо знаю. Прекрасная женщина, мой отец будет счастлив с ней.
Все время, когда она говорила про отца, ее лицо сияло от любви, я не ревновал.
– Ты на меня не обижена?
– Нет, я ваш жизненный путь понимаю и всецело принимаю. Возможно, ваши бега могут быть в какой-то степени оправданы. К тому же, благодаря вам я получила лучшего отца.
– Нет, нет, ты права. Я сам рад, что Анатолий твой отец. Он заслуживает тебя больше, чем я. А где он сейчас? – ситуация была действительно неловкая, и я не нашел ничего лучше, чем спрашивать ее про Анатолия.
– Жив-здоров, слава богу. Живут на даче.
– А ты как? Замужем? Дети? Я слежу за тобой, но о личной жизни мало что знаю.
– Да, я была замужем, сын растет, три года. Сейчас со своим отцом, пока я в отъезде.
– В чем-то мы с тобой, возможно, и похожи, – пошутил я, услышав про ее развод. Она шутку оценила, что не могло меня не обрадовать.
Мы проболтали до позднего вечера, я хотел знать обо всем, что происходит в ее жизни. И она делилась со мной. Нас с ней много связывало, особенно любовь к музыке. Анне понравилась моя коллекция пластинок.
Подарив мне еще два дня счастливого отцовства, Анна улетела к сыну, пообещав, что в следующий раз прилетит вместе с ним. И я ждал момента первой встречи с ним.
Появление Анны в моей жизни помогло мне взглянуть на все по-другому. Я многих разочаровал, но по итогу мне и так было хорошо. И у меня все равно появились люди, которых я любил, не боясь за свою свободу.
Глава IV
Беззащитное, невинное существо, от которого я хладнокровно отказался, превратилось в прекрасную девушку, пианистку, мать и дочь, она спасением для старика. Анна дважды в год навещала меня на острове.
Мой внук стал единственным человеком, которого я полюбил всем сердцем и захотел воспитать. Я и до этого питал теплые чувства к некоторым людям, друзьям, даже детям. Но этот ребенок, его любопытный взгляд на мир, интересы: я хотел быть свидетелем его внутренней трансформации и в некоторой степени учителем.
У Тимура были светлые волосы и голубые большие глаза. А его улыбка дарила, неповторимое тепло. Солнце, а не ребенок.
Не стыдно было заопекать его, хотя сам презирал такое и не позволял этого в отношении собственных детей. Сына я не видел с похорон отца. Он не прилетел даже на похороны своей бабушки. Я приехал на них с дочерью и внуком.