Я надолго запомнил лицо моей бывшей жены, когда она увидела Анну. Свекровь наверняка рассказала ей про внучку. Уверен, ей было обидно за своего единственного ребенка. Наверняка, она прокляла меня на одиночество. Но что испытала, увидев меня с дочерью и внуком, которые любят меня? Ведь по итогу одинокой осталась только она. Несправедливо, но, когда ты ставишь свою жизнь на алтарь других, ты всегда в проигрыше, особенно матери. Такое же было и с моей матерью.
Вернулся домой, где я вырос, и на меня в очередной раз нахлынули детские страхи, комплексы и недопонимание. Школьные воспоминания были нежелательным занятием для меня. Часто обижали, оскорбляли, даже авторитет отца не помогал, напротив – мешал. Ребята не любили меня, считая выскочкой и ханжой. Хотя я себе такого не позволял никогда после младших классов, клеймо неудачника пало именно на меня.
Я не мог простить мои испорченные воспоминания. Если бы не эти издевательства, возможно, у меня были бы куда более приятные воспоминания о своем детстве, возможно, я лучше относился бы к своему отцу.
Когда же я стал молодым и перспективным врачом, ребята, издевавшиеся надо мною, спешили завязать со мной дружбу, у которой, как они говорили, было озорное прошлое. Но почему-то во взрослой жизни такое озорство принимают за малодушие и отсутствие всякого воспитания и уважения. Именно таким малодушным, злопамятным и жалким прозвали они, когда не сумели сблизиться со мной. Мне казалось, что я восстанавливаю справедливость, но в зрелом возрасте понял, что стоило кивнуть на их предложение, а после и вовсе забыть.
Когда отец решил женить меня на дочери своего родственника, он считал, что этот брак станет последним этапом моей замечательной, вкусной жизни.
Для меня в эти годы важными были не семья и супруга, а друзья, общие интересы с ними и, конечно же, рок-клубы. Первое время женитьба была для меня бельмом в глазу, но позже, сравнивая свою благополучную жизнь с жизнью моих клубных друзей, понял, что благодаря отцу я живу лучше, важнее и интереснее. В отличие от друзей у меня было хорошее образование, работа, жена и уже ребенок. Отец считал, чем раньше я женюсь, тем лучше будет для меня. Я не стал возражать. Жена стала для меня данностью, и я так и не научился ценить ее, как и все то, что мне досталось благодаря отцу.
Интересы отца, про них все знали, их уважали, независимо от того нравятся они или нет. Их обсуждали. А про интересы мамы никто не знал, и я в том числе. В детстве часто слышал ее разговоры с подругами, примитивные беседы – рецепты, что нужно, чтобы дом был лучше, чище, а обед вкуснее. Клуб идеальных жен. Ужасно не то, что ее интересы не были важны, а то, что она сама считала их ненужными.
Тогда же я случайно наткнулся на ее работы, понял, что она увлекалась живописью, но почему-то забросила. Я никогда не спрашивал почему. Но она не выкидывала эти картины. В моменты отсутствия родителей, я обожал смотреть на них, но для этого приходилось доставать из шкафа. Казалось, что прикасаюсь к чему-то запретному, удивительному и по-особому пахнущему.
Возможно, мама мечтала стать великим художником? Может, замужество и мое рождение поменяло ее жизненные приоритеты. Сожалеет ли она об этом? Я никогда не знал, о чем мечтала мама. О чем мечтал человек, который привел меня в этот мир?
Ее жертва давила на меня и заставляла чувствовать вину за то, что родился. Отец. Думаю, дело в отце. У нее было все, о чем мечтала женщина тех времен, но хвастаться и пользоваться этим она не умела. Чем жутко выводила из себя отца.
Время менялось, люди, города, культура, даже природа поменялась за годы моей жизни, но не Маленький император. Он был все тем же ребенком. Я рос, старел, а он нет. Только почему-то опыта и житейской мудрости у него всегда было больше. На какой бы стадии жизни я ни находился, сколько бы ни знал, он знал больше.
Все мои встречи во сне с Маленьким императором проходили в моменты перемен жизни.
Теперь, в дни перемен или повышенной тревожности, мое постаревшее сознание показывало не Маленького императора, а страшные лица известных и неизвестных мне людей. Я видел головы в пустом и темном пространстве. Каждая голова пожирала другую, а она опять выходила из глаза обидчика полноценной и готовой продолжить весь этот фарс. Голов было десять, у каждой свои черты лица, свое настроение, не помню, видел ли я этих людей, когда-то в жизни или нет. Может, видел однажды на улице и в этот единственный раз один из них был весел, другой грустен, третий зол, четвертый улыбался.