— Пирс? — позвала она его.
Вытащив бутылку виски, он налил себе полный бокал.
— Пирс, умоляю тебя, прости меня.
Закрыв бутылку пробкой, он повернулся к ней.
— Это будет нелегко. Все так запуталось, что я уже ничего не могу сказать наверняка. Понимаешь, выясняется, что я заблуждался. Мне очень хотелось верить в любовь. В то, что наша с тобой любовь взаимна.
— Так оно и есть! Я люблю тебя. Ради тебя я на все готова.
— На все… Вот только правду ты не готова была мне рассказать.
Иден опустила голову, понимая, что его упреки справедливы.
— Да, — с горечью прошептала она, а потом добавила: — Но только потому, что я боялась, что это убьет нашу любовь.
— Случилось нечто более страшное, — заявил Пирс. — Я банкрот! — Усмехнувшись, он поднял бокал, словно собирался произнести тост, а потом залпом выпил его.
— Банкрот? — удивилась Иден. — Что это значит?
Он не ответил ей. Постукивая пальцами по пустому бокалу, Пирс о чем-то думал. Казалось, что он забыл обо всем на свете. Ей пришлось повторить свой вопрос, чтобы напомнить ему о том, что он в комнате не один.
— После того как мадам передаст чек моему банкиру, у меня уже не останется денег для того, чтобы расплатиться по счетам. Я обещал заплатить за новое оборудование для рудника, — объяснил он. — Его должны привезти через три недели.
Иден стало так страшно, что ее бросило в жар, а потом в холод.
Он усмехнулся, хотя лицо его оставалось мрачным.
— Все те люди, которые предостерегали меня, советовали мне не доверять тебе… просили меня еще немного подождать… — заговорил Пирс и снова замолчал.
Он опять наполнил свой бокал.
— Я думал, что они ошибаются, что я знаю тебя гораздо лучше, чем они. Я доверял тебе. Кстати, — сказал он, горько усмехнувшись, — двадцать пять тысяч фунтов — это вполне приемлемая цена. Ты стоишь этих денег, — заявил он, осушив бокал. — Ты прекрасное, утонченно-изысканное существо и стоишь каждого шиллинга…
— Прекрати! — воскликнула Иден, перебив его. — Не говори о нас в таком тоне.
— Нас больше нет, Иден. Есть только ты и твои тайны.
— Ты говорил, что любишь меня.
— Это было до того, как я узнал, что ты — маленькая лживая шлюха, — произнес он холодным, злым голосом и поставил на стол пустой бокал. — Прости, я не сдержался. Я не должен был говорить тебе этих слов. Я не должен был высказывать вслух свои мысли. Ты уничтожила, раздавила меня, Иден, а заодно и все, что я с таким трудом построил.
Она охватила руками плечи. Ей хотелось защитить себя от этого возмущенного, обиженного незнакомца, в которого превратился ее муж.
— Может быть, можно продать некоторые земельные участки? Или нескольких лошадей? — спросила она.
— Мое имение — это заповедное имущество, ограниченное в порядке наследования и отчуждения. Поэтому, Иден, я не имею права продавать землю. Все имевшиеся у меня наличные деньги я потратил на разработку оловянного рудника. Потом еще случился этот пожар в Хобблс Муе, и мне пришлось строить новые дома. Мне сейчас нужно десять тысяч фунтов, чтобы покрыть все свои расходы.
Иден так потряс его рассказ, что ей понадобилось некоторое время для того, чтобы оправиться от шока. Она была уверена, что все еще можно спасти, что можно найти выход из того ужасного положения, в котором они оказались. Она должна что-то предпринять.
— Пирс, я поеду к мадам Индрени и заберу у нее твой чек, — заявила она.
Он моментально подбежал к Иден и схватил ее за руки. Его лицо было искажено от гнева.
— Ты не сделаешь этого! Ты, черт возьми, моя жена! — закричал он.
— Я просто хочу помочь тебе, ведь это я во всем виновата. Я люблю тебя, Пирс. Я не хочу, чтобы мы с тобой ссорились, — сказала Иден, и слезы, которые она так долго сдерживала, ручьями потекли по ее щекам. — Может быть, мы сможем занять деньги? — спросила она.
Он покачал головой, гневно сверкнув глазами.
— Я не могу обратиться ни к ростовщикам, ни к друзьям. Я заплатил мадам Индрени эти чертовы деньги только для того, чтобы защитить вас с матерью. Если станет известно о том, кем ты была и сколько мне пришлось заплатить, чтобы выкупить тебя, то от вас с матерью отвернется все высшее общество. И ее, и твоя репутация будут безнадежно испорчены. На протяжении многих лет дамы из общества относились к моей матери с нескрываемым презрением. Я не хочу, чтобы тебя постигла та же участь. Думаю, что ты в конце концов не выдержишь и сдашься так же, как это сделала моя мать, и нашим детям до конца жизни придется слушать, как за их спинами шепчутся светские сплетники.
«В детстве тебе самому пришлось пройти через все это», — подумала она и спросила:
— А ты? Что будет с тобой?
Пирс, похоже, немного успокоился, во всяком случае, его глаза уже не горели от гнева. Он снова подошел к стеклянному шкафу и взял бутылку виски.
— Я выдержу. Мне уже один раз пришлось пройти через весь этот ад. Думаю, что я смогу снова встать на ноги.
— Пирс, — произнесла она дрожащим голосом, — прости меня.
Закрыв глаза, он глубоко вздохнул.
«Все будет хорошо, — сказала она себе. — Пирс сейчас очень расстроен, но скоро мы помиримся, и все опять будет по-прежнему».
И, словно в подтверждение этого, он вернул бутылку виски в шкаф.
— Иден… — произнес он и замолчал.
— Прошу тебя, Пирс, скажи, что все будет хорошо. Я хочу услышать это от тебя, — попросила Иден. «Я хочу, чтобы ты сказал, что любишь меня», — подумала она.
Он посмотрел на нее. Его лицо было похоже на бесстрастную маску.
— Все будет хорошо, — выдохнул он.
Они стояли, глядя друг на друга. Иден понимала, что плакать — глупо и нелепо, но унять слезы ей так и не удалось, и они все также ручьями текли по ее щекам. Она слышала голоса слуг, доносившиеся из коридора, вдыхала мужские запахи кожи и мыла для бритья, которым пользовался ее муж…
Стук в дверь прогремел подобно пушечному выстрелу. Подпрыгнув от неожиданности, Иден, вытирая руками лицо, быстро отошла в противоположный конец комнаты.
— Войдите! — крикнул Пирс.
Дверь открылась, и в комнату вошла леди Пенхоллоу.
— Пирс, я видела довольно странную женщину, которая некоторое время назад покинула наш дом. У тебя с ней какие-то дела? — спросила она.
— Да.
— О боже, — пробормотала леди Пенхоллоу. — Я не думала, что все так серьезно. У тебя такое лицо, как будто бы ты только что узнал о смерти лучшего друга.
— Нет, ничего ужасного не произошло, — уклончиво ответил Пирс.
— Иден, а у тебя все в порядке?
— Да, благодарю вас, у меня все хорошо, — сделав над собой усилие, ответила Иден и спрятала свое заплаканное лицо за спиной мужа.
Леди Пенхоллоу ждала, пока кто-то из них скажет еще что-нибудь. Но они оба молчали. Пауза затянулась. Она поняла, что никто не собирается объяснять ей, что произошло, и направилась к двери.
— Я рада, что у тебя все в порядке. Роулинз доложил мне, что эта женщина приехала из Лондона вместе с очень странными личностями в арабских одеждах, — сказала она. — Это правда, Пирс, или он просто выпил лишнего и ему теперь мерещится бог знает что?
Она сказала это полушутя-полусерьезно, а потом увидела бокал виски, стоявший на стеклянном шкафу.
— Ты пьешь, Пирс? Что происходит? — Теперь леди Пенхоллоу разволновалась не на шутку.
— Ничего, — спокойно ответил он и улыбнулся одними только губами. Глаза его по-прежнему оставались серьезными.
— Но ты никогда не пил днем.
Он подошел к ней и взял ее за руку.
— Мы пропустили по рюмочке с моими гостями из Лондона, — сказал он.
— Что им нужно было от тебя? — тихим, но твердым голосом спросила леди Пенхоллоу.
— Ничего, мама, — ответил он, провожая ее до двери. — Мы с тобой увидимся за ужином.
Леди Пенхоллоу не оставалось ничего другого, как покинуть комнату. Внимательно посмотрев на Иден, она вышла в коридор. Пирс закрыл за ней дверь.
— Надеюсь, ты уже успокоилась и взяла себя в руки? — спросил он.