То, что преподавание в Хогвартсе не на высшем уровне, он понял, лишь недолго пообщавшись с Виктором Крамом. Услышав список предметов Дурмшранга, Гарри надолго выпал из реальности. В голове не укладывалось, как такое количество вообще можно реально выучить за семь лет, да еще и сдать по всем экзамены! И это учесть, что все предметы были обязательными! Математика, нумерология, основы ритуалистики, руноведение, зельеварение и теория зелий, трансфигурация практическая и теоретическая, чары вербальные и невербальные, делопроизводство, ораторское искусство, основы и освоение направлений магии, боевая магия, магия бытовая, магия защитная, маговедение, маггловедение. А еще куча кружков и факультативов!
Оказалось — можно, если выполнен ряд условий. Отсутствие тренировок по квиддичу, зудения Рона под ухом, отработок, наличие нормальной литературы, а также пустой уголок в гостиной с заглушающими чарами и компетентные преподаватели, отвечающие на вопросы — и вот уже он ознакомился с частью книг по ритуалистике и родомагии, не изучаемыми в Хогвартсе. Ну, еще усидчивость и целеустремленность, и Гермиона как пример перед глазами — и оценки значительно поползли вверх. Гарри и сам не заметил, как учиться стало интересно. Нет, до подруги с ее маниакальной страстью знать все ему было далеко, и до уровня Снейпа он вряд ли дотянет — ближайшие лет двадцать так точно, — но понимать предметы и делать уроки стал гораздо быстрее. И качественнее.
Приближался Новый год, а там и до начала учебы недалеко. Гарри прихватил с собой кучу книг, прочтению которых посвящал все свободное время. Над душой никто не стоял. Джеймс обычно проводил время с Джереми, раз за разом получая отказ старшего сына от совместных прогулок. Сестра привыкла играть одна, лишь изредка они с Гарри запирались в ее комнате или же гуляли на детской площадке. С мачехой он встречался лишь во время семейных трапез. Пару часов в день гулял в парке, облазив все окрестности и даже высунув нос за ограду — это был пригород Лондона, и до ближайшего населенного пункта было не более пяти миль.
А накануне праздника, утром тридцать первого декабря, Джеймс-таки решился на вылазку в Годрикову Лощину…
*
На кладбище было тихо и безлюдно. Голые деревья, давно скинувшие последнюю листву, вяло махали мокрыми ветками, поддаваясь порывам холодного ветра. Заледеневший иней сверху донизу покрывал стоящие в ряд надгробья, делая их безликими. Мертвая тишина, кружившая вокруг, давила на плечи тяжелым грузом вины, застывшие капельки воды в виде снежинок одиноко падали на лица и руки и, тая от прикосновений, оставляли мокрые следы.
Переведя дух после аппарации и глотнув свежего морозного воздуха, Гарри поспешно скользнул вслед за Джеймсом, уходящим вверх по протоптанной тропинке. Впрочем, потеряться здесь ему не грозило: кладбище было небольшим и хорошо просматривалось. Пара минут — и Гарри уткнулся прямо в спину отца, застывшему на месте.
«Последний же враг истребится — смерть» — Джеймс провел рукой по холодному камню, смахивая налипший снег и обнажая проступившие буквы. Черные, высеченные на белом мраморе, они словно сливались с окружающей атмосферой, где все было только в этих тонах, мрачных и безмолвных.
— Мама… — Глаза непроизвольно увлажнились, пришлось снять перчатку, чтобы утереть их.
Присевший рядом с могилой Джеймс молча вытащил из кармана мантии бутылку огневиски и два стакана. Плеснув в них жидкость, протянул один сыну. Не особо понимая, что делает, Гарри залпом осушил стакан, предсказуемо закашлявшись.
Горло обожгло огнем, а сдерживаемые с таким трудом слезы хлынули рекой, оставляя горячие дорожки на красных от мороза щеках.
Джеймс на мгновение замер, наблюдая за мучениями сына: тот судорожно глотал ртом воздух, пытаясь прийти в себя — явно не пил раньше ничего крепкого, — и протянул сыну яблоко. Недолго думая, Гарри тут же впился зубами в красный бок, заглушая внутренний пожар. Зрение прояснилось, но вот мысли в голове разом куда-то вдруг исчезли, оставляя место звенящей пустоте.
— Расскажи про… маму, — слегка заплетающимся языком попросил парень, присаживаясь рядом.
Джеймс согласно кивнул, вновь наполняя стаканы. Второй пошел легче — Гарри уже знал, чего ожидать, да и яблоко было наготове. Посильней закутавшись в мантию и даже прикрыв глаза от нахлынувшего чувства сонливости — монотонный голос отца звучал откуда-то издалека, расслабляя и убаюкивая, — он с большим удовольствием слушал приятный баритон, повествующий о событиях двадцатилетней давности.
Детство, отрочество, юность. Лили воспринималась как сокурсница, ну или же знакомая девчонка с соседней улицы. Веселая, уверенная в себе, упрямая и бесстрашная — до боли похожая на Гермиону, такая же активистка и отличница, ответственная староста и хороший друг, верная жена и любящая мать…
Бутылка закончилась быстро. К концу воспоминаний Джеймс уже напрочь забыл про посуду и не стесняясь прикладывался к горлышку, благо Гарри после третьего захода уже смотреть не мог на выпивку. Резкий удушающий запах спирта начал вызывать далеко не радужные моменты, поднимающиеся из бунтующего желудка, и рука сама откинула наполненный наполовину стакан в сторону. Мозги отключились напрочь, уступив место туману в голове и острому желанию разлечься прямо на припорошенную снегом землю и уснуть.
Резкий крик Джеймса заставил вздрогнуть и ненадолго отложить мысли о сне.
— Это все Снейп, сука! Это он виноват в ее смерти!
— Снейп? А он-то здесь причем? — недоумевающе протянул Гарри заплетающимся языком.
Как он понял уже давно, Снейп был виноват во всем, будь то проигрыш гриффиндорской команды в квиддич или резкое падение акций какой-нибудь маггловской компании.
— Как это при чем? При всем! Чтоб ему, уроду сальноволосому…
Дальше вскочивший на ноги Джеймс, яростно размахивая руками, грязно и витиевато ругая Волдеморта и всех его приспешников-слизеринцев, озвучил еще одну тайну, тщательно скрываемую все эти долгие годы Дамблдором и неизвестным Орденом Феникса. Вид прыгающего перед глазами отца, яростно доказывающего себе и окружающим, что Снейп-таки мерзавец, заставил Гарри более внимательно вслушаться в громкие пьяные вопли. Из бессвязного рассказа о событиях, предшествующих тому роковому Хэллоуину, он понял только одно: было произнесено пророчество, каким-то боком касающееся их семьи. И на основе которого Волдеморт решил убить родителей и его самого.
— И все же я не понял про Снейпа, — попытался вписаться Гарри в яростный монолог. — Это он, что ли, это пророчество произнес?
— Ну да. Прямо перед Волдемортом, представляешь! Урод, мало я его лупил в детстве!
— Стоп-стоп-стоп! — Гарри силой надавил пальцами на виски. — Он же вроде зельевар, а не провидец. Ты ничего не путаешь? Каким образом он мог выдать настоящее пророчество? Нет, я уверен — фантазией он не обделен, но чтобы придумать настолько реалистичное, чтобы все в него поверили…
Джеймс глупо уставился на сына, а потом захихикал.
— Ой, Гарри, насмешил! Вот умора! Снейп — провидец! Это ж надо такое придумать!
— Нет? Так в чем дело, объясни по-человечески! — вспылил парень. Ему уже давно надоело слушать весь этот пьяный бред, а от громких воплей начала болеть голова.
— Он его подслушал! Под дверью! Подслушал, а потом своему хозяину доложил, мразь! Он со школы меня ненавидел, думал, я не вижу его подлую душонку! И к Лили клинья пытался подбить! Правильно она его послала на пятом курсе! А как пожирателем стал, так появился повод отомстить!
— Но, как же так, он же… — попытался возразить Гарри, прокручивая в голове недавние события, в которых образ зельевара никак не хотел вязаться с предателем и убийцей.
— Молча, как все слизеринцы! Они все вначале голову задурят, войдут в доверие, а потом раз! И ты труп!