И посмотрев на Жюли, Воронов продолжил:
- К сожалению у нас действительно много работы с мадам Д’Эпинье, так что мы вынуждены не теряя ни минуты покинуть вас князь, и приступить к ней. Может, мы еще с вами встретимся, Ваше Высочество.
- Непременно, - громко заявил Дмитрий. – Вы уверены, что мадам Д’Эпинье хочет идти с вами?
- Что вы имеете в виду, князь? – недоуменно пробормотал Алексей.
- Вы действительно убеждены, что девушка рада вашему появлению? Вы помешали нашему разговору офицер Воронов, - с ледяным спокойствием продолжал Дмитрий Павлович.
Услышав это, лицо Алексея побагровело от злости, а внутри все закипело от ненависти и негодования.
- Да что вы себе позволяете! – закричал он и его лицо, вмиг ставшее грубым и злым, приобрело некрасивое выражение. – Я вызываю вас на дуэль, Дмитрий Романов!
Закрывая собой Жюли, он подошел прямо к князю и сжал кулаки.
- Я не боюсь вас, - приосанившись, ответил Романов. – Если вы настаиваете, то мы без сомнения стреляемся! Однако вынужден заметить, что дуэли запрещены и не практикуются вот уже как лет тридцать. Вы опоздали с этим, Алексей.
- Мне все равно, - ядовито буркнул светловолосый мужчина.
- Никакой дуэли не будет! – вдруг послышался голос Жюли и, подойдя к мужчинам, она стала между ними пытаясь успокоить разъяренного Алексея. – Умоляю вас, мистер Воронов, идемте отсюда скорее!
Смотря на князя неистовым взглядом, Алексей повиновался и направился в сторону магазина, что – то пробубнив себе под нос. Жюли посмотрела на Дмитрия, увидев его довольное лицо, но в глазах прочитала удивление, однако при этом он вел себя сдержанно и без лишних движений продолжал стоять. Затем его пристальный взор скользнул на Жюли и, пересилив себя, она отвернулась от него и пошла вперед вслед за Алексеем, но все еще мысленно возвращалась к их раннему разговору с князем.
Но день так перевернулся с ног на голову, что в суете она совсем забыла о Дмитрии Павловиче, погрузившись в работу.
========== ГЛАВА VII ==========
После неожиданной встречи с великим князем, Жюли еще больше ушла в работу, словно намеренно хотела забыть обо всех личных делах, думая только о делах рабочих. Старший сын все прекрасно понимал и видел, что творится в душе у матери. Понимал также и Алексей. Теперь он постоянно находился рядом с Д’Эпинье, провожал и встречал ее, почти каждый вечер оставался у них в доме, общаясь с тётушкой Женевьев и Мелани, которая очень привязалась к Воронову.
Жюли не препятствовала такому сильному вмешательству Алексея, по сути, она оставалась равнодушной и радовалась только за Мелани и мадам Дэглуа, которой очень приглянулся офицер. Действительно, Алексей оказался очень интересным собеседником, он много знал о Гражданской войне, хорошо разбирался в поездах и машинах и пускай он не был юмористом, но всем домашним на улице Риволи с ним было легко и занимательно.
Давно уже мадам Дэглуа заметила особый интерес Алексея к Жюли, и стала думать, что между ними была скрытая от посторонних глаз любовь. И хотя Жюли никак себя не выдавала, тётушка Женевьев приняла это за нежелание открыться другим, зная сдержанность и скромное поведение девушки.
Однако на самом деле за холодностью и безучастием внутри Жюли прятала ураган эмоций. Она огромное количество раз передумала и перегадала ту сцену, когда встретила великого князя. Могло ли быть по-другому? Увидит ли она его еще? И питая надежду, несколько месяцев подряд она все невольно искала его глазами, но все было напрасно.
С наступлением нового 1935 года ожидание Жюли утихло. Все стало как прежде — так, как было до той злополучной встречи. И опять на предпринимательницу накатила волна усердной работы. Возникли проблемы с поставкой антиквариата, фирмы и частные лица чаще всего не соответствовали требованиям квалификации, появилось огромное множество мошенников и обманщиков, предлагающих товар и, не выполняя правила договора просто исчезали.
У бывшей танцовщицы также появились проблемы с оценщиком и реставратором, которые не хотели работать на Д’Эпинье, что усложняло дальнейшее развитие магазина. И когда все – таки она нашла таких людей, лучше не стало. Накануне очередной поставки дорогого чайного немецкого сервиза XVIII века и мелких вещей императрицы Евгении де Монтихо, сделка сорвалась. Они просто не прислали и перестали отвечать на запросы предпринимательницы! Жюли была на грани безысходности.
Закончив свой очередной рабочий день, она удрученно, в подавленном состоянии побрела домой. Зайдя в ближайший магазин, Жюли сделала пару покупок, и ее путь теперь лежал прямиком на улицу Риволи. Жюли знала, что когда придет домой, увидит тётушку Женевьев, детей и Алексея, и поэтому сразу постаралась убрать грусть с лица, чтобы никто ничего не увидел.
Войдя в дом и поставив сумки на пол, она ощутила на своей талии детские ручки, прижимавшие ее к себе.
- Мама! - воскликнула белокурая Мелани, поднимая голубые глаза на Жюли и улыбаясь, - наконец-то ты пришла! Мы с дядей Алексом совсем недавно вернулись из театра, как жалко, что ты не пошла с нами! Дядя Алекс очень переживал и был расстроен за тебя! Зато тётушка Женевьев готовит с Дмитрием пирог!
- Мы пойдем в другой раз, - отвечая улыбкой на улыбку, сказала Жюли.
Из кухни послышались голоса мадам Дэглуа и Дмитрия, а затем Д’Эпинье услышала шаги Алексея Воронова из гостиной. Он внимательно посмотрел на нее и немного улыбнулся, видя Мелани рядом с матерью. После этого помог снять верхнюю одежду и взял продукты, отправившись с девочкой на кухню.
Тем временем Жюли прошла в свою комнату. Она обрадовалась, увидев счастливую дочь и хлопотавшую мадам Женевьев с сыном. Однако, не смотря на это, она все еще была расстроена и больше не могла сдерживаться и тихо заплакала. Ей нужно было побыть одной, все обдумать и взвесить. Но ее тихий плач нарушил вошедший в комнату Алексей. Увидев ее слезы, он тут же изменился в лице и подбежал к ней, обнимая за плечи.
- Милая Жюли, что с тобой? Тебя кто – то обидел? Кто он?
- Нет-нет, - отвечала Жюли, - я… я не должна показывать свою слабость, но я очень переживаю за дела магазина.
И не имея больше возможности держать все внутри себя, она разрыдалась, поведав Алексею обо всех своих страхах и неудачах магазина. Конечно, он все понял. Конечно, он итак все знал, но не думал, что Жюли настолько будет изнурять себя переживаниями. В этот момент он был единственным близким ей человеком. Она опустила голову ему на грудь, а он говорил и говорил, пытаясь успокоить ее.
Внезапно Жюли почувствовала, как ее губы горят. Это удушающее чувство… как она могла позволить? Жюли будто оцепенела, ощутив на своей шее такие пылкие поцелуи Алексея. Он целовал ее шею, обхватив руками, прижимаясь к ней головой и жадно впиваясь губами в ее онемевшие, беспристрастные губы. Наклоняясь к груди и опуская блузку женщины, Воронов ласкал ее языком, крепко сжимая ее плечи в своих тонких пальцах.
- Жюли… Жюли… - повторял он, выдыхая горячий воздух и шепча ей на ухо, - Жюли…
Он проводил руками по ее лицу и шее, ненасытно целуя каждый изгиб ее кожи, вдыхая аромат духов. Она не поняла, как все произошло. В какой момент он переступил черту и накинулся на нее словно хищник на свою жертву? Далее становилось невыносимее. Но она ничего не могла сделать.
Впервые за долгие годы кто – то целует ее безумно, вожделенно, сладострастно.
Офицер будто сошел с ума. Словно ничего вокруг не существовало кроме нее, весь мир потерял для него интерес, перед собой он видел только Жюли и ее изгибы тела, которые он целовал вновь и вновь. Прикосновения Воронова причиняли Жюли боль, но не физическую. Ее рассудок понемногу возвращался. Теперь она отчетливо понимала, что происходит.
Впервые за долгие годы кто – то целует ее так же, как целовал Дмитрий Павлович. Нежно, ласково, чутко.