— Привет, Игл! — обрадовался Эрни. — Помнишь пиццерию из фильма «Побег из Нью-Йорка»? Ада говорит, там давали пиццу бесплатно, если ты делал заказ на итальянском языке. Она придуривается или как?
Игл стащил респиратор, но ему не хотелось ни вступать в спор, ни дышать здешним воздухом. Эрни Нарделло и Ада Глаублих работали на расчистке Красной зоны по три недели в месяц и, можно сказать, жили в этом грузовике. Было похоже, кто-то помочился на их кондиционер. А на полу толстым слоем лежали защитные комбинезоны, противогазы, грязное белье и множество коробок из-под пиццы.
— Без понятия, Эрни. Я ведь у них не работал.
Когда Игл сорвал пломбу на контейнере, температура в грузовике поднялась сразу градусов на пять. Запахи чеснока и душицы перебили все здешние ароматы. Даже Ада что-то пробормотала, хотя Игл не перекинулся с ней ни единым словечком. Во всяком случае, в этой жизни.
Скромный инженер Адам Глаублих стоял первым в очереди на операцию по изменению пола, когда появились мертвецы и уделали всех. Ада была жутким тормозом, но Эрни любил ее и был способен болтать за двоих, если не больше.
Он поднял крышку контейнера и едва не потерял сознание.
— Ух ты! Мне казалось, ананасы закончились!
— Мы получили несколько банок из «Холидей-инн», и я припрятал одну для тебя.
— Чувак, я готов расцеловать тебя прямо сейчас.
Игл предостерегающе вытянул руку:
— Я тебя тоже люблю. Но, может быть, ты просто расплатишься?
Эрни рассмеялся и провел лазерной ручкой над его запястьем.
— Если тебе мало платят, приятель, приходи к нам.
— Нет, у каждого своя работа.
Он посмотрел в окно, на фасеточный, как глаза у мухи, пейзаж Сивик-Сентер-Плазы, на огромную воронку, на свой велосипед.
— Сильно устаешь?
Ада жевала пиццу и наблюдала за работой бригады.
— Семнадцатый, ты совсем замерз, — рявкнула она. — Давай-ка согрейся, поработай. Шевели лопатой.
Она толкнула Эрни под локоть и показала на мигающую лампочку индикатора, но он не двинулся с места.
— Это чертовски утомительная работа, приятель, — сказал Эрни. — Военные уверяют, что смыли все ядовитое дерьмо еще полтора года назад. Наверное, поэтому в заливе и передохла живность. В этом городе никогда не будет столько людей, чтобы потребовалось так расширять Зеленую зону.
— Не согласен с тобой, чувак, — возразил Игл, протирая очки. — Здесь тоже жили люди, здесь тоже наш город. Ты очистишь его, и они вернутся домой.
— Мы просто полируем каменные плиты в этом музее города в натуральную величину но спасибо на добром слове. Понадобится много «мягких игрушек», чтобы закончить эту работу. Эй, если из шлюза появится кто-нибудь, кто вернет моей партнерше хот-дог, дайте знать. Тогда я примирюсь с этим миром.
Ада толкнула его в плечо:
— Семнадцатый совсем раскис. Чайка выклевала ему глаза.
— Так отключи его, проворчал Эрни. — Я снял комбинезон. У меня перерыв на обед. Ты сейчас назад, к Пузырю?
— Не сразу, — ответил Игл, поднимая с пола пустые контейнеры. — Есть еще один заказ.
— Куда? Далеко отсюда?
— Угол Хейт-стрит и Станьян-стрит.
В переходном шлюзе Игл снова надел респиратор. Пока Эрни закрывал внутренний замок, его выпученные глаза отражались в очках Игла.
— Расскажешь?
— Это долгая история. Мне пора идти, ребята. Берегите себя.
Игл прошел через внешний шлюз и спрыгнул вниз.
А там его поджидал зомби с семнадцатым номером на шлеме. Птичий помет и искрящиеся провода в пустых глазницах. Он бросил лопату и качнулся в сторону Игла. Тот швырнул в лицо мертвеца пустую коробку и инстинктивно шагнул назад, в шлюз, тщетно пытаясь нащупать там какое-нибудь оружие.
Он не любил пистолеты, но всегда носил с собой девятимиллиметровый полицейский «глок» с мягкими оболочечными пулями. Кобура висела на велосипеде, рядом с фляжкой. Всего в трех шагах, но сейчас до нее не добраться.
— Эрни, убери свою чертову псину!
— Что? — послышался из наушников голос Эрни. — Ох, мать твою… Ада!
— Остановите его! — крикнул Игл, когда рука Семнадцатого сдернула с него респиратор.
Он навис над Иглом, мертвец-рабочий, мертвец-раб. Его кожу покрывала герметичная защитная пленка, впитывающая гнилостные запахи и пропускающая свежий воздух. Это был единственный способ остановить процесс разложения и сохранить приемлемый внешний вид. В свете прожекторов Семнадцатый казался почти ангелом, но под защитной пленкой прятался все тот же древний голод. Сходство с человеком было лишь маской, и сейчас Игл понял, что под этой маской прячется.