Я с ней вела себя как настоящая скотина. Но она терпела, и я до последнего не могла понять отчего, а потом стало уже поздно. Она была самой обыкновенной девочкой: очки с толстыми стеклами, кудряшки, лицо и фигура так себе, средненькие. Только слишком умная. Ничего этого не случилось бы, если бы она не была такой умной или хотя бы помалкивала. Оттого парни и перекинули ее через ограду. Они были полные придурки, но не убийцы, и я не верила до самого последнего момента — до тех пор, пока она не шлепнулась по ту сторону.
Парни взяли машину добровольной пожарной бригады. Выдвинули лестницу, по которой пожарные лезут, спасая людей и котят из всяких высоких мест, и сбросили мою лучшую подругу на землю мертвых. Кэти упала в свежий пепел. Секунду все молчали.
Затем я начала орать и похоронила все свои надежды на популярность у парней нашей школы. Те засмеялись, достали пиво и уселись смотреть, выйдут ли зомби из лесу. Я все визжала, требовала, чтобы они немедленно ее вытащили, и меня поколотили. Тогда я схватила мобильный и вызвала полицию.
Ребята тут же уехали.
Все это время Кэти сидела на земле и смотрела на ограду. Ни разу не глянула в сторону леса. И на меня тоже.
Полиция не помогла. Ее не стали вытаскивать. Если она снаружи, значит все равно что зараженная. И не важно, что я все время за ней наблюдала и ни царапины на ней не было. Она могла оказаться зомби, и ее не впустили назад.
Полицейские затащили меня к нам домой, сняли показания. Парней, выкинувших Кэти, я больше не видела. Слышала, что ночью их увели и убили.
На следующий день Кэти была на том же месте, так же сидела и смотрела.
— Кэти, — позвала я, — ты как?
Она повернула ко мне заплаканное лицо:
— Мне ведь отсюда уже не выбраться?
— Я… я придумаю что-нибудь.
Кэти покачала головой и снова уставилась на ограду. На ее припорошенных пеплом щеках остались две дорожки от слез. Раньше я никогда не прикасалась к изгороди. Я знала людей, которые это делали, но сама не пробовала. Я посмотрела на слезы Кэти, потом протянула к ней руки и вцепилась в проволоку.
Когда я очнулась, чувство было такое, будто внутри головы произошел взрыв. Своих рук я не ощущала. Кэти, стоя с другой стороны, просунула палец сквозь ячею:
— Тебе плохо?
Дальше опять не помню, но, когда я очнулась снова, Кэти по-прежнему стояла рядом.
— Круто она бьет, — промямлила я.
— Так устроено, чтобы сдерживать зомби подольше, а тем временем стрелки успеют прицелиться и разбить им головы.
Она больше не плакала. Было уже поздно, стемнело. Я поднялась, пошевелила пальцами, — кажется, все цело.
— Мне нужно идти домой.
— Конечно.
Я коснулась кончика пальца Кэти, осторожно, чтобы ненароком больше не притронуться к ограде. Кожа Кэти была холодной и сухой. Мне захотелось обнять ее, и я пообещала:
— Я тебя вытащу!
Еще я перекинула ей туда бутылку воды и сэндвич с арахисовым маслом и джемом.
Этим вечером я позвонила всем начальникам, чьи номера смогла найти. И все говорили одно и то же: она за оградой, она может быть инфицирована. Никто не хотел рисковать, все ужасно боялись новой вспышки эпидемии. Я позвонила и начальнику добровольной пожарной бригады и услышала то же самое.
Даже родители Кэти говорили так.
Я слышала «может быть заражена» столько раз, что почти и сама поверила. В конце концов, я же не все время за ней наблюдала. Ее могли и укусить, откуда мне знать?
Назавтра я не пошла в школу, а оправилась прямо к ней.
— Ты заражена? — спросила я.
На вид она ничуть не изменилась, но ведь и зомби не всегда сразу менялись. Они даже могли разговаривать.
— Конечно нет, — ответила она.
Я хотела, чтобы она и в самом деле оказалась заражена. Тогда я могла бы оплакать Кэти, покончить с этим делом и запрятать память о ней подальше.
— Ты ведь сказала бы мне, если бы заразилась?
— А ты хотела, чтобы я заразилась? — Кэти начала злиться. — Чтобы я превратилась в чудовище и ты могла с чистой совестью забыть обо мне? Думаешь, я хочу стать причиной новой эпидемии?
Она содрала футболку, брюки, расстегнула лифчик, а я молчала, не находя слов для ответа.
— Смотри! Никаких укусов!
Но трусики она оставила. Лифчик сбросила, а их оставила.
— А как насчет бедер? — спросила я.
Кэти покраснела, словно поняла вдруг, что стоит передо мной почти нагая.
— На белье остались бы следы зубов, если бы зомби укусил через него.
— А может, это случилось, когда ты в туалет ходила, — предположила я, высматривая признаки перемены.
— Там меня точно не кусали! — Она уже почти плакала.
— Докажи!
Но она не шевельнулась.
Я отступила на шаг. Все, Кэти больше нет. Она мертва. Нет, хуже, стала чудовищем. Я повернулась, чтобы уйти.
— Стой! — закричала она. — Клянусь, меня не укусили!
— Тогда докажи!
— Я пьяная была… — забормотала она дрожащим голосом. — Не понимала, что делаю. Но я деньги копила, чтобы это убрать…
— Ты о чем?
Очень медленно она стянула трусики, затем повернулась боком.
Укусов на ней не было, зато была татуировка на бедре, на гребне подвздошной кости.
Мое имя.
Она заплакала, точнее, зарыдала навзрыд, икая и задыхаясь.
— Я не заражена!
Ее плачущий голос звучал так странно… Я никогда его таким не слышала.
— Я не заражена! — твердила Кэти.
А я не знала, что и сказать. Выходит, она любила меня, и об этом знал тот, кто делал татуировку. Наверное, и полшколы знало, а я нет. А ведь она была моей лучшей подругой.
— Так это вот и случилось на Четвертое июля? — спросила я.
Она кивнула, утерла глаза ладонью, но на меня не взглянула.
— Ты могла бы сказать мне, — кое-как выговорила я наконец.
— И что толку?
Я не смогла ответить. Ведь я ее не любила, и мы обе это знали.
— Я найду способ вытащить тебя отсюда. Все время ищу, честное слово!
— Я тебя люблю, — все тем же странным голосом сказала она.
Мне захотелось расплакаться, и я убежала домой.
На следующий день Кэти у ограды не оказалось.
У кромки леса, под деревьями, виднелось темное пятно. Может, это была кровь, а может, и нет.
Дэвид Дж. Шоу
ТАМ, ГДЕ СЕРДЦЕ
Самые свежие романы Дэвида Дж. Шоу — «Gun Work» и «Internecine». Также он является автором произведений «The Kill Riff», «Shaft», «Bullets of Rain» и «Rock Breaks Scissors Cut», а еще знаменитого рассказа «Jerry’s Kids Meets Wormboy» (изданного в сборнике «Zombie Jam»), благодаря чему его можно назвать одним из отцов-зачинателей литературы о зомби. Шоу много работал для телевидения и кино, в соавторстве с Джоном Ширли написал сценарий для «Ворона», сочинял сценарии для телесериала «Мастера ужасов», транслировавшегося по каналу «Шоу-тайм». Именно этого человека считают автором термина «сплаттерпанк».
В нашей жизни немало того, от чего бы мы с радостью избавились: тревог, страхов, сомнений. А также счетов, рекламы и врагов. И уж само собой, разлагающихся трупов. От них мы хотим избавиться прежде всего. Увы, если приключается зомби-апокалипсис, как раз они-то и возвращаются. Но хотя они бесчинствуют на улицах, увечат нашу с вами цивилизацию, кусают и превращают в зомби соседей и друзей, можно всегда утешать себя мыслью: если вышибить мозги покойникам, они наконец упокоятся и больше не оживут.
Однако становится совсем уж не по себе, когда тот, от кого всеми силами пытаешься избавиться, возвращается вопреки здравому смыслу и всем законам природы. И куда хуже, когда возвращение это происходит снова и снова. В детстве многим из нас снились кошмары после мультика студии «Уорнер бразерс», в котором семья всеми силами и средствами пытается избавиться от ужасно надоедливого пса, но неизменно находит его у своей парадной двери. Если создатели мультфильма искренне считали подобное смешным, они жестоко ошиблись. Стивен Кинг прекрасно это понимал, когда писал рассказ «Обезьяна» о проклятой игрушке, от которой невозможно избавиться. Наш следующий рассказ соединяет обе эти идеи — и зомби, и вечное возвращение. И так скверно, если гниющий труп приползает домой. Но если это превращается в привычку…