Выбрать главу

Будит меня утреннее солнце, бьющее в окно. Но я не ощущаю рядом привычного тепла. Протягиваю руку — Алисии на месте нет. Открываю глаза, поворачиваюсь…

Она ушла.

Ушла и унесла все наши припасы: еду, шампунь, оружие. Намеренно или нет, но она убила меня.

Один я не продержусь и недели.

Но, откровенно говоря, без нее я и дня не хочу прожить.

Перевод Дмитрия Могилевцева

Стивен Барнс и Тананарив Дью

ПАРОЛЬ

Стивен Барнс и Тананарив Дью нередко работают вместе. В соавторстве ими созданы этот рассказ, несколько киносценариев и три романа о детективе Теннисоне Хардвике. У последнего из них, «From Cape Town with Love», есть еще и третий создатель — актер Блэр Андервуд. Ну и помимо всего прочего, Стивен Барнс и Тананарив Дью — муж и жена.

Барнс является автором многих бестселлеров, в том числе «Lion's Blood», «Zulu Heart», «Great Sky Woman», «The Twilight Zone». Также он участвовал в создании телесериалов «Сумеречная зона», «Внешние пределы», «Андромеда» и «Звездные врата». Дью дважды была финалистом премии Брэма Стокера. Она автор серии романов «My Soul to Кеер» и отдельных произведений, таких как «The Between», «The Good House», «Joplin’s Ghost».

Рассказы Барнса печатались в журналах «Analog» и «Asimov’s Science Fiction». Рассказы Дью — в журнале «The Magazine of Fantasy & Science Fiction», в антологиях «Dark Delicacies II» и «Voices from the Other Side». Произведения обоих были включены в антологии «Dark Dreams» (где впервые появился этот рассказ), «Dark Matter» и «Mojo: Conjire Stories».

Люди всегда и везде стремились улучшить мир ради своих детей, чтобы тем жилось счастливее и благополучнее. Человеческую историю движет желание исправить окружающее. До сих пор новые знания, дороги, города и технологии делали жизнь каждого следующего поколения безопасней и удобней. Мы обитаем в мире вакцин и антибиотиков, канализации, электроники и эффективных удобрений. Но нынешним взрослым выпало наблюдать с отчаянием и страхом, как мир делается хуже, и понимать: скорее всего, на долю нынешней молодежи выпадет куда больше трудностей — ведь перед ней мир, объятый экономическим кризисом, отравленный и загрязненный, и виноваты в этом родители.

Нынешние писатели по-разному откликаются на чувство вины отцов перед детьми. Один из наиболее известных примеров — «Дорога» Кормака Маккарти, постапокалиптический роман. В нем отец ведет сына по опустошенной мертвой земле, зная: идти некуда и надежды нет. Он просто хочет спасти ребенка. Желание помочь детям, защитить их — первейшее желание человека, и едва ли не горшая из возможных бед — неспособность помочь своим детям.

Для поколения, оставляющего потомкам опустошенный мир, лишь одно страшнее неспособности защитить детей: когда, не понимая и не умея спасти, своими же руками губишь их.

Открыв глаза, Кендрик сразу увидел дедушку Джо, стоящего над кроватью, — огромная долговязая тень закрыла утреннее солнце. Борода словно снег, припорошивший лицо. Мама часто говорила, что детей во сне оберегает ангел-хранитель, а тут его роль играл дедушка Джо, всю ночь оберегавший Кендрика с дробовиком в руках. В ангелов Кендрик больше не верил, но очень был рад, что можно верить в дедушку Джо с дробовиком.

Каждое утро Кендрик, просыпаясь, видел вокруг все чужое: темные тяжелые занавеси, дощатые стены, серо-коричневое чучело совы у окна; ее стеклянные глаза даже как будто подрагивали, реагируя на яркое солнце. Кровать из сосновых досок. И запах повсюду, словно в туалете, который был в доме родителей. Дедушка Джо сказал, так пахнет кедр. Своими большими сильными руками дедушка построил этот дом целиком из кедра, понемногу — бревнышко за бревнышком, доска за доской.

Кендрик уже шесть месяцев жил в этой комнате, но так и не сумел почувствовать себя дома. Здесь не было его простынь с Человеком-пауком, солдатиков, машинок и трассы для гонок. И постеров с Блейдом и Шакилом О Нилом. Стояла кровать, где он спал, но комната оставалась чужой.

— Ну-ка, Солдатик, па-адъем!

Дедушка называл Кендрика по прозвищу, хотя маме оно не нравилось.

Как всегда, дедушка был одет в плотную рубаху и джинсы и опирался на винтовку, словно на трость. Наверное, опять болело левое колено, как обычно по утрам. Колено он повредил давным-давно, еще во Вьетнаме.

— Мне надо сгонять к Майку, дела есть, — сообщил дедушка. — Ты можешь со мной, а если не хочешь, оставайся с Собачницей. Что тебе больше нравится?

С утра дедушкин голос звучал хрипло и грубо.

— Так или иначе, пора выбираться из постели. Слезай, соня!

Собачница, ближайшая соседка, жила на холме в пятнадцати минутах ходьбы к западу. В доме у нее имелась целая стая собак, и раньше шесть бультерьеров постоянно бегали вдоль изгороди. За последний месяц их осталось три. Дедушка Джо говорил, мяса не хватает. На шесть собак не напасешься, хоть собаки и нужны. Когда Кендрик подходил к ограде, псы приветливо виляли хвостом — узнавали друзей хозяйки. А дедушка говорил, они могут руку человеку отгрызть.

Только близко к ним не суйся! — предупреждал дедушка. — Если собака выглядит доброй, это не значит, что она и правда добрая. Голодные собаки добрыми не бывают.

— Можно мне кока-колы? — Кендрик удивился собственному голосу: такой тоненький, слабый в сравнении с дедушкиным, почти девчачий.

В этот день Кендрик не собирался разговаривать, но очень уж хотелось колы, даже мерещилось, как пузырьки лопаются на языке. Вкуснотища же, как волшебная шоколадка с фабрики Вилли Вонки.

— А то! — Дедушка улыбнулся, показав щербину — дырочку для соломинки, как он ее звал. — Конечно, если у Майка она осталась. — И погладил Кендрика по макушке. — Отлично, парень! Так держать! Я же знаю, ты умеешь говорить, только прячешь слова внутри. Но их надо иногда выпускать наружу, а то позабудутся. Слышишь меня? Начинай говорить, и я тебе такой завтрак лесоруба сварганю — пальчики оближешь!

Да, здорово было бы слопать знаменитый дедушкин завтрак лесоруба это целая куча еды, почти до неба! Миска пышного омлета, стопка блинов, полная тарелка сосисок и бекона, печенье собственного изготовления, особенное. Дедушка здорово выучился готовить, пока служил в армии.

Но как только Кенрик представил, что придется говорить, в животе словно шарик надулся. Даже затошнило. Ведь есть вещи, о которых нельзя говорить, нельзя выпускать их наружу при помощи слов, сказанных вслух и громко. Слова — они особенные, они больше, чем люди думают. Гораздо больше.

Кендрик посмотрел на забинтованную дедушкину руку: внизу, прямо под левым локтем, из рукава выглядывала марля. Дедушка сказал, что поранился вчера, когда дрова колол. Пока дедушка еще не спрятал бинт под рубашкой, Кендрик заметил кровь и перепугался. Он давно уже не видел крови. И сейчас не видел, но знал: пятно там, под рукавом, и тревожился. Мама говорила, из-за диабета у дедушки раны заживают медленней, чем у других людей. А вдруг с дедушкой произойдет что-то плохое? Это может случиться, он же старый.

— За рогача, что мы с тобой подстрелили, Майк нам неплохо заплатит. Обменяем солонину на бензин. А то кончается уже, не люблю на остатках ездить, — сказал дедушка.

Он повернулся, чтобы уйти, его нога скользнула по половичку, и Кендрик услышал, как дедушка тихонько зашипел от боли.

— И колу тебе возьмем. Рад, Солдатик?

Но Кендрик не смог выпустить слова наружу, только улыбнулся. Улыбаться ему нравилось. Им с дедушкой можно улыбаться, есть повод.

Три дня назад большой рогач пришел к ручью напиться.

Кендрик, сидевший на кухне, увидел рога за окном. Они шевелились. Кендрик показал рукой, дедушка схватил винтовку. Перед самым выстрелом олень поднял голову, и Кендрик понял: он знает, что сейчас произойдет. Глядя в черные глаза оленя, Кендрик вспомнил папу, как тот сидел в наушниках за столом, сгорбившись, и слушал новости по радио. Наверное, это были плохие новости. У папы тогда сделались точно такие глаза.

Папа удивился бы, если бы увидел, как Кендрик теперь управляется с ружьем. Может попасть в банку из-под равиоли с двадцати шагов. Правильно целиться он научился, еще когда играл в «Макса Пэйна» и «Медаль почета», а дедушка показал, как стрелять по-настоящему. Они занимались каждый день понемногу. В дедушкином сарае, всегда закрытом на замок, лежала куча ружей и патронов, стрелять было чем.