В общем, я сперва повалялся, пытаясь отогреться после вчерашнего, а потом, игнорируя молчаливое недовольство жены, начал собираться в путь снова. Осмотрев свою тушку, никаких холодовых травм не обнаружил. Хотя на обратном пути казалось, что промороженное мясо кусками отваливается, нашёл всего несколько покраснений тем, где воздушный шланг был слишком близко к телу. Не так всё и страшно, больше психосоматики. На этот раз собираюсь с расчетом, что, если получится, останусь на перевалочной базе надолго. Попробую её обжить. В моем случае «обжить» — значит поднять температуру хотя бы до плюсовой, и придумать, как удержать её на этом уровне. На этот счёт у меня есть несколько идей, так что на всякий случай тащил с собой много всего. Но прежде всего — зарядил все аккумуляторы фонарей. Больше всего мне не хочется снова остаться наверху без света.
Облачаюсь в прихожей в свой «космический комплект», а жена, активируя химические грелки, говорит неуверенно:
— Знаешь, мне вчера казалось, что сверху кто-то ходил.
— В смысле «сверху»? — удивился я.
— Ну, может быть, по крыше… Я не уверена, — пожала плечами жена. — Я тебя ждала и несколько раз кидалась встречать, в полной уверенности, что это ты. Но это был не ты.
— Может, послышалось?
— Нет, я чётко слышала. Там что-то было.
— Ну, может холодовые просадки какие-то… — предположил я без всякой уверенности. — Кровля играет…
— Может… — задумчиво ответила жена. — Но уж больно похоже на то, что кто-то по крыше ходит… Страшновато даже.
— Не бойся ничего, а если что — ружье вон там! — несколько противоречиво утешил я жену и, чтобы сгладить впечатление, продекламировал:
Ну, и полез наверх, затаскивать в сани припасы. То оттуда полные сани пёр, теперь туда… — чувствую себя ездовым оленем. С фонариками на рогах…
Выкарабкавшись наверх, первым делом проверяю бутылку с ацетоном. Он ещё не замерз, но мне кажется, что стал какой-то… более вязкий, что ли? Взболтнёшь бутылку — а он так вяло колышется, как масло… Неужели действительно температура продолжает падать? Это плохой признак, потому что, как бы я тут не дёргался, но есть нижний предел — точка замерзания воздуха. Вряд ли выйдет носить в дом кислород вёдрами и растапливать его на печке… Я стараюсь об этом не думать, потому что толку от таких размышлений ноль, но всё же. Если предположить, что мир сломался настолько глобально, то как скоро атмосфера выпадет снегом на поверхность планеты? Ведь есть ещё какое-то внутреннее тепло, какие-то там процессы в мантии и ядре… М-да, в училище этого не преподавали, но, может, надо зарываться в какие-то шахты? Тут относительно недалеко знаменитые карстовые пещеры, я туда детей на экскурсию возил летом. Хотя, что я несу? Это по прежним меркам полста километров — недалеко, сейчас мне бы километр прошагать…
Загрузив сани, прошёлся с фонарём вокруг дома, посмотрел на крышу — действительно, поцарапана сильно, а местами вроде и листы пробиты. Содранная тёмная краска и яркий блеск металла. Но стало ли царапин больше с прошлого раза? Не могу поручиться, не считал. Следы вокруг дома тоже ничего не проясняют — верхний слой перемороженного в пыль снега затягивает неглубокие отметины, да и сам я тут потоптался изрядно. Не удержался, посветил вверх, на столб печного дыма, вертикально уходящий в чёрное ничто, которое у нас теперь вместо неба — сразу замутило и закружилась голова, как у салаги в шторм, но успел заметить неладное. Закрыл глаза, переждал тошноту и уже аккуратно, по чуть-чуть поднимая луч фонаря, убедился, что да — на трубе отсутствует крышка-дымник, колпак, который не даёт дождю попадать в трубу. Не то, чтобы я ожидал в ближайшее время дождь, но ведь раньше-то она была!