Я подергиваю плечами и продолжаю крутить кубик Рубика:
— Со мной тебе тоже так кажется.
— Нет.
Кубик замирает у меня в руках.
Угасающий свет дня отражается на его угловатом лице с высокими скулами. Волосы у него все же не каштановые, думаю я. Они, скорее, темно-золотые, цвета пшеницы. Наши глаза на мгновение встречаются, он опускает свои длинные ресницы, пряча взгляд, легкий румянец заливает его щеки.
В нескольких метрах от нас кролик прыжком перемещается и продолжает щипать травку. Стэнли смотрит на него.
— Мне всегда было интересно… а чем же они питаются зимой? В смысле, кролики. Зимой же нет ни листвы, ни травы?
— Они питаются корой и засохшей травой, — отвечаю я. — Еще они едят собственные фекалии. Еда частично переваривается и выводится напрямую из слепой кишки.
— М… интересно.
Я щелкаю по ногтю большого пальца:
— Это называется цектрофофагия.
— Рад, что у людей такого нет.
Я засовываю кубик Рубика обратно в карман. Последние лучи дневного света тают в небе. На горизонте остается оранжевая полоса, просвечивающая сквозь ветки. Длинные тонкие руки Стэнли лежат на костыле.
— Я рад, что встретил тебя.
Я ощущаю странный трепет, словно в моей грудной клетке бьется мотылек.
Последнее мерцание дневного света затухает. Воздух кажется неподвижным, в животе у меня пустота, словно я стою на крыше высокого здания и смотрю вниз. И я понимаю, что нужно задать этот вопрос сейчас. Если я буду медлить, то никогда не решусь.
— Тебе нравится секс, — спрашиваю я, уставившись прямо перед собой.
Повисает долгая пауза.
— Мне… что?
— Секс нравится? — повторяю я, отчетливо произнося слова. Мои руки скрещены на груди.
— Ммм… а почему ты спрашиваешь? — его голос чуть вздрагивает.
— Потому что, — отвечаю я, продолжая смотреть перед собой, — я хотела спросить, хотел бы ты со мной заняться сексом.
Когда наконец я поднимаю взгляд на его лицо, глаза у Стэнли расширены и немного расфокусированы. На его лбу проступило несколько капель пота, и он утирает их рукавом.
— Ты имеешь в виду… ты хочешь сказать — в теории? Типа, если бы мы оказались на необитаемом острове, или остались бы последними выжившими после атомной войны, или?..
— Я спрашиваю, хочешь ли ты заняться со мной сексом сегодня?
Его рот несколько раз открывается и закрывается:
— Ты что, серьезно?
— А похоже, что я шучу?
— Ты хочешь заняться со мной сексом, — повторяет он. — Сегодня вечером.
— Да. — Я что, что-то неправильно сделала или задала вопрос неправильно? Или, может, ему даже представить такое противно. Я сижу неподвижно, сгорбившись и скрестив руки на груди.
Он крепче сжимает костыль. Глубоко вздыхает и трет бровь:
— Прости, просто это так неожиданно.
Мое дыхание учащается. Я снова вытаскиваю из кармана кубик Рубика и начинаю его крутить. Этот взгляд. Я уже видела такой взгляд. Голоса бывших одноклассников звенят в черепной коробке: «Чудила».
Я быстрее кручу кубик. Пальцы скользкие от пота. Кубик выскальзывает и отпрыгивает на землю, но я его не поднимаю.
Стэнли молчит уже тридцать секунд. Меня начинает мутить.
— Ну давай же, — шепотом произношу я, — скажи это!
— Что?
— Что я ненормальная. — Слова получаются жесткими и напряженными. Это плохо. Нужно убираться, пока ситуация не стала хуже. Я вскакиваю на ноги и ухожу.
— Подожди!
Я не останавливаюсь.
Он зовет меня и идет следом. Вскоре он начинает задыхаться. Походка у него неровная, перебиваемая глухими ударами костыля. О чем он только думает, пытаясь угнаться за мной со сломанной ногой. Я оборачиваюсь ровно в тот момент, когда его нога поскальзывается на грязи и он теряет равновесие.
Мое тело реагирует прежде, чем я успеваю что-либо понять. Я бросаюсь вперед и ловлю его. Он заваливается на меня, хватая воздух ртом. Сердце его бешено колотится в грудной клетке. Кажется, что крохотное животное, посаженное в коробку, бьется о стенки, пытаясь выбраться. Уже не помню, когда последний раз я оказывалась так близко к кому-то, чтобы услышать сердцебиение.
— Ты в порядке? — спрашивает он, задыхаясь.
— Да, — отвечаю я, тоже едва дыша. Странно, что он спрашивает меня, хотя это он поскользнулся.
Я понимаю, что наши тела соприкасаются по всей длине, и меня бросает в панику. Я отдергиваюсь, беру с земли костыль и передаю ему, ни разу не подняв взгляд. Затем я разворачиваюсь и собираюсь идти, но он хватает меня за запястье. Все мое тело деревенеет от шока.