— Я не приятный человек.
— Ну, здесь я с тобой не соглашусь.
Я выпускаю его руку, мои пальцы внезапно замерзли.
— Я этого не умею, — шепотом говорю я.
— Чего «этого»?
— Вот этого всего.
Он едва заметно улыбается.
— Думаю, будем действовать по обстоятельствам, — он закусывает нижнюю губу. — Хочешь пообедать завтра вместе?
— У меня работа.
Он опускает глаза.
— Но, может, мы можем поужинать вместе, — продолжаю я.
Его дыхание прерывается.
— Серьезно? В смысле, здорово! Прекрасная идея!
— Хочешь, снова пойдем в «Бастерз»… или еще куда-нибудь.
— Вообще-то, я думал… может, ты придешь ко мне в гости?
Я моргаю и поворачиваюсь к нему. Несколько секунд я не могу ничего ответить от удивления.
— На самом деле я неплохо готовлю, — добавляет он.
Что может означать это приглашение? Что это будет означать, если я соглашусь?
— Мы просто поужинаем вместе, — говорю я. — У нас не будет секса.
Его щеки заливаются краской.
— Ну да. В смысле, нет, конечно.
— Что именно, — спрашиваю я.
— Это вопрос?
— Да.
— Прости… так ты спрашиваешь меня…
— Я хотела бы ясно обозначить границы, — говорю я. — Я никогда раньше не оказывалась в подобной ситуации, поэтому мне нужно понимать, чего ты ожидаешь.
Его лицо становится ярко-красным.
— Я просто хочу приготовить для тебя ужин. Честно. Я не планировал к чему-либо тебя склонять. После вчерашнего я подумал, что нам не стоит торопиться.
Я вытягиваю из рукава торчащую нитку.
— Остаться друзьями, ты хочешь сказать.
— Если ты этого хочешь.
— Хочу ли я этого?
У животных все намного проще. У людей все так запутанно и неоднозначно. Есть люди, которые остаются друзьями и никогда не занимаются сексом. Есть друзья с привилегиями, у них есть секс, но они не обременяют себя другими аспектами отношений. И наконец, есть романтика, которую я вообще не понимаю.
Все это кажется опасным. Мне следует сказать «нет», мне стоит отступить, собраться, попробовать понять, что все это значит.
— Да.
На его лице сияет широкая улыбка, и внезапно, несмотря на все опасения, я рада, что согласилась.
— Прекрасно. Я пришлю тебе адрес.
Я киваю.
Мы смотрим друг на друга, и я замечаю, как снова увлеклась этими удивительными глазами. Голубое на голубом. Никогда не видела подобных глаз. Я хочу задать вопрос, но слова застревают в горле.
— Знаешь, — говорит он, — я, кажется, понял.
— Что?
— Чем ворон похож на письменный стол.
Я поднимаю брови:
— Почему.
— Ни один из них не сделан из сыра.
Я несколько раз моргаю.
— Ты ведь сейчас просто дурачишься.
— Зато ты улыбнулась, — его голос смягчается. — У тебя красивая улыбка, знаешь.
Я удивленно касаюсь собственных губ. Я даже не заметила, что улыбаюсь.
Позже тем же вечером, сидя на диване, я открываю ноутбук: «Голубая склера». Я забиваю слова в поисковик, и он выдает мне список медицинских сайтов. Я нажимаю на ссылку и начинаю читать.
«Голубая склера может быть результатом потери водяного слоя, что вызывает истончение тканей и делает видимой темную сосудистую оболочку».
Я прокручиваю ниже — к причинам. Сайт приводит сорок семь возможных медицинских причин. Среди них — нарушения в опорно-двигательной системе, хромосомные и глазные нарушения, увеличенное мочевыделение. Я думаю, не позвонить ли Стэнли и спросить, как часто он мочится, но быстро отбрасываю эту идею и продолжаю листать возможные причины, перечисленные на сайте. Иногда, написано там, нет никакой особенной причины. Это может ничего не значить.
Я закрываю окно браузера. Может быть, я просто накручиваю себя.
ГЛАВА ДВЕНАДЦАТАЯ
Тем вечером, когда я подъезжаю к дому Стэнли, собственные движения кажутся мне автоматическими, словно бы мозг и тело перестали быть единым целым. Может, это и хорошо, потому что в голове я к этому не готова.
У него маленький синий домик с кирпичной трубой, аккуратно подстриженной лужайкой и машиной, какой-то серой неопознаваемой иномаркой, припаркованной перед домом. Под окном ряд азалий, хотя они уже отцвели.
На мне черная футболка с изображением маленького белого зайчонка с торчащими окровавленными клыками и надписью «НЕПРОСТОЙ КРОЛИК».
Он открывает дверь; на нем бордового цвета свитер и резная красновато-темного дерева палочка вместо металлического костыля, может даже из красного дерева.
— Привет, — его голос звучит немного хрипло. Он слегка откашливается и произносит еще раз: — Привет, проходи.