Он стоит у подъезда, одетый в твидовый пиджак и с черным зонтом в руке. Я выхожу из машины. Одежда его промокла, очки запотели от дождя. Морось все еще сыплется с неба, образуя на лужах мелкую рябь.
Второй раз он является раньше времени. А ведь он знает, что это выбивает меня из колеи.
— Сегодня не среда, — замечаю я.
— Я в курсе. Прости, что явился не предупредив. Но после того твоего звонка мне нужно было поговорить с тобой лично. Если честно, я беспокоился. Ты казалась… взвинченной. Никогда не слышал столько эмоций в твоем голосе.
Я рассматриваю свои ботинки.
— Мне не стоило вам звонить, знаю. Мне было плохо от недосыпа. Моя логика была нарушена…
— Нет-нет, я не то хотел сказать. Я просто хотел убедиться, что ты в порядке.
— Сейчас я в порядке. Мне больше не нужен бупропион.
Он сводит брови, изучая мое лицо сквозь маленькие круглые стекла очков.
— Что же, я рад. Но должен сказать, что чувствую свою ответственность за тот эпизод.
Дождь приклеивает рубашку к спине. Меня пробивает дрожь.
— Что вы хотите сказать.
— Это я посоветовал тебе встречаться с другими людьми. Я думал, что социальные контакты поспособствуют твоей устойчивости, но, кажется, у этого метода оказался обратный эффект.
Мышцы на спине сжимаются.
— Но я устойчива.
Дождь пошел сильнее. Тяжелые капли обрушиваются на нас.
— Зайдем внутрь? — спрашивает он.
— У меня есть дела, — бормочу я.
Он вздыхает.
— Ну ладно. Позволь только вот что сказать. Человеческие связи — это важно. Но очень сильно и очень быстро привязываться к кому-то может оказаться не менее пагубным, чем одиночество. Если твоя одержимость этим мальчиком начала отвлекать тебя от повседневных дел, ты можешь провалиться в созависимые отношения.
Я сжимаю ключи, металлические гребни впиваются в пальцы.
— Вы хотите, чтобы я перестала встречаться со Стэнли.
— Нет, тебе решать. Но все же… будь осторожней.
— Ваш совет учтен. — Я отворачиваюсь от него и иду к дому.
— Элви!
Я замираю.
— Не забудь о встрече с судьей Грей.
Холодный дождь струится мне за воротник. Что доктор Бернхардт пытается сказать?
Какое решение вынесет судья — от него не зависит. Но его мнение в качестве моего соцработника может на нее повлиять. Не даст ли он мне плохой отзыв, если я продолжу встречаться со Стэнли? Сдается мне, что продление срока опеки еще на год — не самое страшное, чем может обернуться это судебное заседание. Судья Грей может решить, что мне нужно больше государственного контроля. Она может отнять у меня часть свобод и прав, которые есть у меня сейчас.
— Я помню, — говорю я.
Он кивает, улыбается непонятно чему и садится в машину.
— Увидимся в следующую среду.
Дверца закрывается, он отъезжает, от колес из лужи разлетаются брызги.
Я сжимаю зубы. Вообще-то я и со Стэнли начала переписываться из-за доктора Бернхардта. Это он посоветовал мне открыться людям. А теперь, кажется, он думает, что я не готова к отношениям. Созависимые. Вот и он стал еще одним доктором, который препарирует мои эмоции и вешает на них медицинские ярлыки. А может, он, как и друг Тоби, считает, что люди с нарушениями, вроде меня, не должны вступать в отношения. От этой мысли что-то черствеет в моей груди.
Я снова проигрываю его слова в голове: «Очень сильно и очень быстро привязываться может оказаться не менее пагубным, чем одиночество». Я так долго считала, что сближение с другим человеком может быть опасным для меня. Доктор Бернхардт всегда говорил мне, что этот страх необоснован, и всегда настаивал, что я способна на большее, чем думаю, а теперь, кажется, он передумал.
Может быть, он наконец осознал, насколько я ущербна.
Ступени скрипят под ногами, пока я поднимаюсь на свой этаж. Пальцы все еще крепко сжимают ключи.
На лестничной клетке электрический свет судорожно жужжит над головой. Запах протухшей гауды заполняет ноздри. В носовых паузах появляется покалывающее ощущение, словно желание чихнуть. Грудная клетка кажется горячей и тесной, воздух — плотным и неподвижным. Словно пытаешься вдохнуть теплую выдохшуюся газировку. Неожиданно я разворачиваюсь и выхожу обратно в прохладный дождливый день.
Мне нужно увидеть Стэнли.
Колледж Уэстерли состоит из сочетания нейтральных бежевых зданий, зеленых лужаек и деревьев. Он напоминает корпоративный тренировочный лагерь. Стэнли рассказывал, что не любит свой колледж, но тот оказался одним из немногих, стоивших недорого и находившихся поблизости, до него удобно добираться.
Я знаю, что занятия у Стенли заканчиваются сегодня в пять, поэтому припарковываюсь на гигантской, почти полностью заполненной стоянке перед научным корпусом, где, вероятно, у него должно быть занятие по нейробиологии. Я выхожу из машины, подхожу к зданию и разглядываю холл через стеклянные двери. Я впервые вижу этот колледж так близко. Внутри с барельефа на стене улыбается антропоморфная акула, какой-то спортивный талисман, предполагаю я.