Я сейчас здесь только потому, что мне больше некуда пойти, а Стэнли слишком слаб, чтобы самому справляться с бытом. Мне нужно об этом помнить. Но я рада, что он позволил себя вымыть, что я смогла хоть что-то для него сделать, что, наконец, он так сильно мне доверился. Даже если он все еще не хочет, чтобы я видела его голым.
Это отчасти потому, что он стесняется своих шрамов, я знаю. Но не могу прогнать чувство, что есть и иная причина.
ГЛАВА ТРИДЦАТЬ ПЕРВАЯ
На следующее утро я завариваю кофе и делаю яичницу-болтунью с тостами. Ну, по крайней мере, пытаюсь. В результате первая партия яиц подгорает, и мне приходится начать заново. Второй раз яичница выходит жидковатой, но ее, во всяком случае, можно есть.
Стэнли сидит в кресле-каталке, держа в руках чашку кофе, на нем спортивные штаны и белая рубашка на пуговицах. Я помогла ему сесть в кресло, но он настоял, что оденется сам. И это заняло у него около часа. Не представляю, как он справился, учитывая ограниченные возможности. С другой стороны, у него большой опыт.
— Что ты будешь делать с колледжем, — спрашиваю я.
— Я звонил им. Отправил справку от врача. Они пришлют мне задания, которые я пропустил, — он вынимает кусочек скорлупы из яичницы. — Я могу посещать занятия начиная с сегодняшнего дня. Если ты сможешь меня отвезти.
Я киваю и подливаю себе кофе.
— Когда.
— В два тридцать. У меня сегодня только одна пара по программированию днем.
Уже не в первый раз я задумываюсь, как он может позволить себе колледж, помимо всего прочего. Я знаю, что отец присылает ему какие-то деньги, но неужели этого хватает? Даже если Стэнли не нужно платить за дом, в чем я не уверена, есть же еще счета за электричество, воду, газ и налоги на собственность, не говоря уже о больничных счетах. Может быть, его мама застраховала свою жизнь. Так это или нет, вряд ли у него так много денег.
— Если я собираюсь жить в твоем доме в обозримом будущем, — говорю я, жуя тост, — я хочу оплачивать часть счетов.
— Ты не должна этого делать, Элви.
— Должна. Я скоро найду работу. В любом случае, я не люблю бездельничать.
Я уже скучаю по животным. И пока Стэнли нужна опека, вряд ли он захочет, чтобы я кружила над ним двадцать четыре часа в сутки.
— Ну, если ты сама так хочешь… У тебя уже есть что-то на примете?
— Любое место, куда меня наймут. Я рассылала анкеты. Просто… — я тыкаю вилкой в пузырчатую желто-белую яичницу. — Мне сложно даются некоторые вопросы.
— Я могу тебе с ними помочь, если хочешь.
Я задумываюсь.
— Я не могу тебя просить.
— Я не против. В этом нет ничего постыдного, знаешь. Поиск работы многим людям дается непросто.
— Ну вряд ли у многих людей случаются панические атаки, когда они заполняют анкеты с личными данными, — бормочу я.
— Ты удивишься у скольких, — его голос смягчается. — Давай помогу тебе.
Он кажется таким нежным, что на секунду я задумываюсь. Может…
Нет. Я не могу снова начать надеяться. Скорее всего, он просто хочет, чтобы я поскорее съехала, хотя он слишком добрый, чтобы сказать это прямо.
— Хорошо, — отвечаю я.
Вскоре стол зарастает бумагами, которые я распечатала из последней порции онлайн-анкет. Стэнли выбирает одну из них — для бургерной забегаловки.
— Так с какими вопросами у тебя трудности?
— Со всеми. — Лицо мое вспыхивает. — Я не понимаю смысла всех этих вопросов. Я оставила очень много пропусков и не знаю, подходят ли ответы, которые я смогла дать. Но я не знаю, что еще добавить.
— Давай-ка посмотрим. Хм… вот тут… в графе «Опишите свой самый большой недостаток» ты написала «плохо общаюсь с людьми», — он ворошит анкеты. — А в графе «Вы командный игрок?» ты написала «нет».
— Ну, это правда.
— Я думаю, это такие вопросы, на которые стоит просто отвечать «да».
Я начинаю раскачиваться и резко дергать косичку.
— В каком смысле меня можно назвать «командным игроком».
— Они просто спрашивают, хочешь ли ты работать с другими людьми.
— Ну тогда им и стоило бы спросить так, — я раскачиваюсь еще быстрее.
Он откладывает бумагу:
— Элви, все в порядке.
Я крепко закрываю глаза. Вся голова горит. Рука сама тянется к косичке и снова ее тянет. Я опускаю обе руки и подкладываю под себя на стул, потому что не знаю, как еще перестать.
— Тебе не нужно это скрывать. Не от меня.
Я удивленно поднимаю на него глаза.
— Если тебе это помогает, делай так, — поясняет он. — Но послушай меня, это, — он указывает на стопку моих анкет, — просто игры разума, придуманные корпоративными толстосумами. Эти вопросы бессмысленны. Твоя способность заполнять анкеты не определяет твою значимость как работника или личности. Тебе просто нужно через это пройти. Я имею в виду, что тебе не обязательно быть предельно откровенной. Никто от тебя этого не ждет. Это и не вранье как таковое. Придется лишь подобрать правильные слова, чтобы представить себя в нужном свете. Все так делают.