— Что поделаешь, молодость! — говорила она. — Когда же погулять с девушкой, как не в твои годы…
Вугар улыбался ее словам, а мама Джаннат подозрительно оглядывала его и продолжала ворчливо:
— Чему улыбаешься? Я ведь не о всех девушках говорю. Не о тех легкомысленных, что потеряли честь и совесть, я говорю о твоей любимой, о той, что верит тебе, верит в чистоту твоих намерений. А если узнаю, что тебя видели с девушками иного рода, берегись! Ни одного волоса не оставлю на твоей голове! Ты еще не знаешь, на что способна мама Джаннат…
Вугар не всегда понимал, всерьез она говорит или шутит, но чувствовал в ее голосе искреннюю любовь и заботу. Он тоже привязался к Джаннат, как к родной. На шутки ее отвечал лаской, на упреки — покорностью. Так, пререкаясь, подходили они к столу, мама Джаннат усаживала своего любимца и, суетясь, расставляла перед ним разные блюда. Вкусный запах щекотал ноздри, дразнил аппетит, а она уговаривала его, точно ребенка, предлагая отведать то одно кушанье, то другое. Как радовалась она, когда Вугар с аппетитом уплетал все подряд! А под конец приносила стакан крепкого ароматного чая и обязательно блюдечко с домашним вареньем.
Зная слабость мамы Джаннат, Вугар, чтобы избежать излишних упреков, тотчас заводил речь об Арзу, даже если они и не виделись с ней в этот день. Мама Джаннат, едва услышав ее имя, добрела, расплывалась в улыбке и забывала о прегрешениях своего питомца.
Сегодня никакой необходимости ссылаться на встречу с Арзу не было. Вугар пришел вовремя и потому, ничего не говоря и не дожидаясь приглашения мамы Джаннат, умылся и весело сел за стол.
— Должен сообщить тебе радостную весть, мама Джаннат! Забудь про мои опоздания, больше их не будет. Сегодня приступил к своей главной работе. Ты ведь знаешь, что правительство установило для служащих семичасовой рабочий день. Нарушение считается преступлением. Отныне это относится и ко мне.
Мама Джаннат обрадовалась и ради такой приятной вести поставила на стол все, что нашлось в доме.
Исмет находился в соседней комнате. Он слышал весь разговор Вугара с мамой Джаннат, однако не вышел к ним. Уже несколько дней они с Вугаром были в ссоре. Исмет не мог простить нанесенной обиды и не разговаривал с братом. Чтобы не встречаться, даже ужинал один, не дожидаясь прихода Вугара. А потом, быстро закончив все дела, ложился в постель и притворялся спящим. Утром поднимался спозаранку, наспех завтракал и убегал в институт. Вугар не раз пытался восстановить мир, но все было тщетно. Исмет не только не желал мириться, но даже несколько раз грубо и резко обрывал Вугара. «Пусть дуется, — решил Вугар, махнув на него рукой. — Сам пожалеет…»
Однако затянувшаяся ссора огорчала, и сегодня он решил сделать еще одну попытку к примирению.
— Будь проклят сатана, вселившийся в тебя, — сказал он, входя в комнату к Исмету. — Долго ты собираешься дуться?
Исмет взглянул на Вугара и ничего не ответил. Однако невольная улыбка тронула его губы.
— Слава аллаху и святому духу, кажется, лед тронулся! весело воскликнул Вугар и, пододвинув стул, уселся возле постели Исмета. — Пусть эта глупость катится к лешему… Расскажи, как живешь?
— Неплохо.
— Это я уже понял… — Вугар осмелел, услышав спокойный ответ Исмета. — Что делается в амурных сферах? Удалось тебе встретиться с ней?
— Удалось. Сегодня я был у них.
— Ты? У них? — Вугар не мог скрыть своего изумления. — Как ты попал туда?
— Очень просто. Дело к профессору!
— Дело?
— Да. Хотел с ним посоветоваться.
— Уж не по поводу ли Алагёз?… — усмехнулся Вугар.
— О нет!
— Какое же дело, если не секрет?
— Я хочу перейти в его отдел.
Вугар нахмурился, мгновение размышляя о чем-то.
— Вот оно что! — снова повеселев, воскликнул он. — Как говорит поэт: «Чтобы увидеть возлюбленную, и это предлог!»
— При чем тут предлог? Я говорю совершенно серьезно: хочу работать в его отделе! Понятно? — Глаза Исмета сузились и потемнели.
— Что ответил профессор? Согласен?
— Его не было дома. Я долго ждал и не дождался. Он задержался в академии, на совещании.
Несколько минут в комнате царило напряженное молчание. Вугар не хотел затевать серьезного разговора, — с таким трудом помирились, а подобный разговор привел бы к новой ссоре.