Как ни прекрасны старинные концертные залы, оркестрантам милее новые здания, которые оснащены, как правило, значительно более комфортабельными гримёрными. Здесь же, в этом здании, в распоряжении оркестрантов только одно небольшое помещение для мужчин и женщин, с вешалками вдоль стен; переодеваясь, чувствуешь себя словно в спортивном зале или бассейне. Лучше всего приходится контрабасистам: огромные чехлы для своих инструментов они используют как кабинку для переодевания.
Но начало концерта приближается, и большинство музыкантов уже готово к выходу на сцену. Оркестранты собираются в маленькие группки или прогуливаются взад-вперёд по расположенным справа и слева узким проходам, ведущим на сцену. Одни разговаривают, другие берут несколько тонов на своих инструментах, дамы проверяют макияж и причёску, кое-кто торопится повязать пояс на фрачных брюках.
Программа начинается увертюрой, которую исполняет только оркестр. И лишь потом наступает моя очередь: я играю скрипичный концерт Бетховена. Значит, у меня есть ещё какое-то время. Как солисту мне положена отдельная гримёрная (таким же преимуществом пользуется и дирижёр), поэтому я почти не ощущаю царящего в общем помещении беспокойства. Не считая случаев, когда кто-нибудь постучит в дверь, чтобы поздороваться. Это немного мешает, так как мне хочется настроиться на игру, но тут уж ничего не поделаешь. Слегка мешают также и некоторые происшествия, например, когда тот или иной скрипач из оркестра, словно случайно, перед моей дверью проигрывает несколько пассажей из концерта Бетховена, чтобы показать, что он умеет это делать ничуть не хуже меня.
НЕРВОЗНОСТЬ И ВОЛНЕНИЕ ПЕРЕД ВЫХОДОМ НА СЦЕНУ
Если музыкант утверждает, что ему неведом этот зуд в животе перед выходом на сцену, то он, скорее всего, говорит неправду. Как бы опытен и профессионален ты ни был, полностью избавиться от нервозности не удаётся никому, хотя каждый справляется с ней по-своему. Сознание, что через несколько минут всё снова будет поставлено на карту, не так-то просто игнорировать. Для меня этот зуд — нечто позитивное, он меня воодушевляет. Но иных это может привести к катастрофе, усиленному сердцебиению, головокружению, даже рвоте. Музыканты рассказывают истории, в том числе о легендарных исполнителях классической музыки, которые внешне были само спокойствие, а сами дрожали от страха, опасаясь провала. Волнение перед выходом на сцену чувствуют все, даже самые прославленные представители нашей профессии. Даниэль Баренбойм, игравший на всех концертных сценах мира, честно признавался перед первым новогодним концертом в Венской филармонии, что волнуется перед выходом на сцену при мысли, что концерт в живом исполнении будет передаваться на более чем семьдесят стран. И какое же он предложил средство от этой болезни? «Думать не о публике, а только о музыке. Лучше всего мы играем, когда всю свою энергию направляем на игру».
Сам я заметил, что хорошим средством от нервозности может быть правильное дыхание. Когда иду на сцену, я стараюсь дышать глубоко, чувствуя, как воздух открывает мне все источники силы и энергии. К тому же в дни выступлений я приучил себя к особой дисциплине. Я стараюсь хорошо выспаться ночью, а если удаётся, поспать после обеда. Я не пью ни капли алкоголя, не ем тяжело усваиваемой пищи и никогда не играю на пустой желудок.
И всё же волнение меня не оставляет. Тысячи мыслей проносятся в моей голове. Смогу ли я сделать то, чего ждёт не только публика, но и я сам, верно ли возьму все ноты, поймаю ли нужный момент для вступления, справлюсь ли с трудными местами, доставляющими проблемы на репетициях? Можно составить огромный список крупных неприятностей, которые случаются во время концерта, именно в тот момент, когда всё идёт как надо. Но должен признать, опасения чаще всего оказываются напрасными, и выступление проходит удачно.
БЫВАЕТ ЛИ В МУЗЫКЕ ДОПИНГ
Многие полагают, что повышение трудоспособности с помощью пилюль и химических препаратов существует только в спорте, но и там подобная практика контролируется всё строже и не имеет шансов на будущее. Допинг у музыкантов, думают они, вещь абсурдная. Но факты говорят о другом: допинг стал широко распространённым явлением. Жажда успеха и боязнь конкуренции в пору экономического кризиса становятся всё сильнее, многих страшит перспектива потерять работу, и сотни тысяч работающих, например в Германии, регулярно употребляют психотропные средства. Хронический профессиональный стресс, согласно опубликованным в начале 2009 года исследованиям, становится всё более существенным фактором риска.