— Сколько времени прошло? Неужели уже лето?
— Нет, сегодня двадцать первое декабря, день Карачуна. Вероятность зачатия оборотня, действительно есть, могу поклясться, что Демитрий, смотрел на меня сейчас с искренним сочувствием.
— А они там. В том? Там им безопасно?
— Да Мариш безопасно.
— Что ж, может, так и лучше.
— Борис не сдастся, он будет тебя искать.
— И как велики, шансы, что найдет?
— Не знаю. Для начала, ему нужно понять, что тебя нет там в том мире, потом найти пространственный переход, вернуться сюда и найти здесь. И я уверен, он справится, — Демитрий, ободряюще мне улыбнулся,
— А мне не надо того Дим. Прошу тебя сделай так, чтобы не догадался и не нашел.
Глаза Демитрия округлились от удивления. Он задумчиво помолчал с минуту, затем согласно кивнул.
— Хорошо. Я понимаю тебя. Я бы и сам предпочел смерть, такой жизни, если бы не дочь.
— Где ее комната?
— Последняя от стены налево. Пойдем, провожу.
Комната Миры, оказалась, настоящей девичьей, обжитой светелкой. Светлые обои. Плющевые звери, кукольный домик, рисунки на стенах, полки с книжками и большая кровать со множеством подушек.
Девочка сидела в подушках с большой книжкой с яркой обложкой. Ждала нас. Мы сели по обе стороны от нее. И начали читать ей золушку по ролям. Девочка просто лучилась счастьем. И уснула, держа нас обоих за руки.
В голове не укладывалось, что эта девочка дочь Влада. Я вроде и не помню, чтобы он изменял мне. Я бы сразу просекла это по ауре.
— Это случилось на Купалу. Ты его, видать, днем чем—то разозлила, и он увел в лесок ее после кострища, а не тебя. — Ответил Демитрий, словно прочтя мои мысли.
— И ты позволил??
— Ну, не драться же мне с Альфой соседней стаи. — Усмехнулся Демитрий, — я тогда еще служил Вадиму. И был заслан от него. Единственное, что оставалось мне — уйти в лесок с тобой, — Хищно усмехнулся Демитрий.
Глава 47
БОРИС
Сон никак не шел. Я ворочался с боку на бок, сбив всю постель. Подушка, набитая соломой, казалась недостаточно плотной, вязаный плед, слишком грубым.
Лег на спину, закрыл глаза, сосредоточился, в тысячный уже, наверное, раз, позвал жену, тишина. Нет, она не умерла. Иначе, мой укус, что она мне подарила, нестерпимо бы жгло вовремя, когда ее убивали бы, а потом он бы быстро зарос, навечно оставшись вдовьей меткой. Большим, бугристым шрамом.
Она жива. Это вселяло надежду.
Но глухая стена тишины, не давала сердцу покоя. Скорее всего, он провел обряд отключения Мариши от энергоинформационного поля вселенной. И по отъему дара. И она теперь беспомощнее обычного человека. Для одаренных от природы, это как тяжело заболеть. Обессилить до такой степени, когда даже в туалет дойти не можешь, ешь с трудом и через силу, если ее, вообще, там кормят. Связаться я с ней смогу, лишь, когда она хоть немного наберется сил. Но Демитрий вряд ли это допустит.
Сволочь!
А сегодня день Карачуна у нас. Вдруг он надумает принести ее в жертву, одному из вышних, навьих богов?
От бессильной злобы и отчаяния, я аж зубами заскрипел.
Лада — матушка богородица! Помилуй спаси мою любимую!
В дверь постучали, прервав молитву. Кто это так поздно?
Подумав, что, возможно, кому—то, нужна моя помощь как целителя, поспешил, натянуть брюки.
— Войдите!
В комнату вошла высокая, красивая девушка, одна из служанок в доме тетки, мы уже неделю гостили с Мирой у них, окрест владения мишек уже все осмотрел, ничего не нашел! днями пропадал за перевалом, близь мертвого леса, но каждый раз поднимался жуткий, плотный туман и нечего, кроме него, видно, не было. А спустя пять минут, начинала жутко болеть голова. Просто невыносимо. Внутричерепное давление повышалось, настолько, что казалось, голова вот—вот просто взорвется!
Потеряв надежду прорваться там, решил осмотреть все вокруг владения родичей, но и это ничего не дало. При приближении к мертвому лесу, был тот же туман, та же адская головная боль.
Я реально, был близок к отчаянью.
Девушка тем временем ни слова не, говоря, вошла, прикрыла дверь, подошла ко мне ближе. И одним легким движением сняв через голову свой сарафан, осталась, передо мной, в чем мать родила.
Фигурка, стройная, ладная, без изъяна, груди большие, налитые, соски уже стоят от возбуждения. Подошла, положила свои руки, но мою обнаженную грудь, а сама так и пахнет желанием. Улыбается порочно.
— Совсем извелся ты мудрейший, отдохнуть тебе нужно. Расслабиться.
Так, оно. Да не с тобой милая. Думаю про себя. Еле сдерживая порывы предательского, изголодавшегося тела.