— А я предательства не прощаю, — прошипела черноволосая красавица, в ее карих глазах горела ярая ненависть.
Я ее предупредила, что подобное проклятие ляжет неизбежно на весь их род и заденет и ее саму неизбежно, возможно, она тяжело заболеет.
— А ты сделай так, чтобы меня не коснулось, на тетку Евдокию, все сведи. Старой карге все равно скоро помирать. Я заплачу в 5 раз больше твоего тарифа. Только сделай все аккуратненько.
И я сделала. Наложила на мужика присушку к золовке, сестра застукала их в койке, накануне свадьбы, сиганула с крыши, сломала позвонки, стала овощем, прожила так еще полгода, мучаясь дикими болями, а сестра приходила, ухаживала с улыбкой на губах. Я—то знала, что ей самой осталось ни долго. Откат такого страшного проклятия задавит и ее саму в течение десяти лет. Жить она будет счастливо, а вот умрет страшно, возможно, как и ее сестра, беспомощным овощем с дикими болями, все в жизни возвращается бумерангом. Возможно, заплатит и жизнью детей, если успеет родить. Страшная судьба, но я ее предупреждала? Предупреждала.
Саму меня совесть ничуть не мучила тогда. Я как в салоне красоты, всего лишь делала то, о чем меня просили сами люди, честно предупреждая о последствиях.
И таких историй за те пять лет, что я прожила с Владом, была не одна и не две.
Все в жизни возвращается бумерангом, прежняя Мариша, легко и не думая разрушала семьи, чувства и судьбы, ей нравилась та власть над людьми, что ей давал ее дар, превосходство над Людьми! Как же это сладко!
Ела медок, получи теперь и холодок.
Дар, от слова даровано, даром, то есть бесплатно! И раздаваться он должен даром, бесплатно и только на помощь и во благо людям, а я, мало того, что зло творила, так еще и деньги за это брала, большие и очень большие!
Не видать мне теперь за это счастья семейного. Боги все видят! Все возвращают.
Глупая! Глупая девчонка! Как же ты могла! Как же ты не понимала! А Влад, он просто использовал меня, а точнее мой дар, для зарабатывания денег для общины и себя.
Борис с Вадимом на самом деле спасли меня, спасли мою душу.
— Ты чего плачешь? — я вздрогнула от голоса Димы. Он поставил на столик поднос с едой. — Тебе нельзя нервничать теперь, береги себя ради малыша. Он не в чем ни виноват. И спешу тебя обрадовать — судя по срокам и ауре, он от Бори. Ты здесь уже шесть недель и срок такой же.
Мое горло перехватило, снова захотелось плакать, на сей раз от счастья. Это, должно быть, случилось, тогда в ванной, когда я сделала ему брачную метку.
Мое сердце подпрыгнуло от радости! Во мне живет малыш от любимого! Что может быть лучше? Но…
— Как же Андрей этого не заметил?
— А я отвел ему глаза — улыбнулся Дима.
— Спасибо тебе большое! Спасибо! — от избытка чувств я бросилась Демитрию на шею. — Но как же теперь быть? Я не хочу умирать! И хочу сохранить малыша! Растить его! Как скрыть от Димы, что он Борин? Он ведь родиться раньше.
— Ничего! Что—нибудь придумаем! Доверься мне.
Демитрий ласково провел своей рукой по моей щеке, яркий огонек зажегшийся при том в его глазах, ничего хорошего мне не сулил, но выбора у меня теперь не было. Помочь нам с малышом, мог только он.
Глава 49, часть 2.
О— Чего ты хочешь взамен? — спросила я Демитрия прямо. Прекрасно понимая, что у него снега зимой бесплатно не допросишься, ни то, что помощи в критической ситуации.
— демон убивает меня. Я протяну еще год, два. Ни больше трех точно. А у Миры кроме меня никого нет. Не бросай ее, когда я уйду, и я помогу тебе. Жить, не служа Андрею, может быть, даже к Боре верну. Но это не обещаю, но никого убивать или вредить кому—либо своим даром, ты не будешь точно. Это обещаю.
— В чем план?
— План Андрея заключался в том, чтобы я наложил на тебя присушку, и ты начисто забыла о Борисе и влюбилась, а меня. А после я, уже понятно дело, смогу убедить тебя делать, то, что нужно. Но я не буду этого делать. В любовь мы просто поиграем для него.
— Но он же по Ауре увидит, что любви нет.
— Мой дар — отводить глаза, он этого просто не заметит, если будет видеть между нами теплые отношения и многозначительные взгляды.
— А где Мы сейчас?
— Извини, этого пока сказать не могу. Если хочешь, можешь провести этот день с Мирой. Ей тоже скучно одной, но можешь ее не пытать. Она сама не знает где мы. Будет проситься гулять, скажи, вечером пойдем на горку. Кухня на первом этаже приготовишь ей что—нибудь, все продукты в нижних шкафах.
Я доедала завтрак, когда в комнату осторожно постучали.
— Входи! — весело отозвалась я.