— Того, что платят эти люди, разумеется, недостаточно, чтобы покрыть все расходы. Я добираю остальное на абортах, родах и в аптеке. Не нажимайте там, где кожа содрана. Для обеспеченных леди аборт стоит сорок долларов, иногда пятьдесят. Когда богатый мужчина просит меня «позаботиться» сначала об одной любовнице, потом о другой, а потом еще и о служанке, я беру и того больше. Если меня зовут принять роды и до этого несколько дней провести в доме, причем в комнате для прислуги, это тоже стоит им недешево.
— Как английский разбойник Робин Гуд, — ухмыльнулся Энрико.
— Почисти плевательницы, — резко осадила его синьора, — коль скоро тебе совсем заняться нечем. Так, Ирма, смотрите сюда. Как развивалась болезнь? У девочки началась краснуха, и она расчесывала себя до крови. Внесла инфекцию. Поглядите на правую руку. Импетиго. Заразное кожное заболевание. Нам надо объяснить ее матери, как это лечить. Значит, нужен кто-то, кто говорит по-польски.
— Синьора, я…
— …портниха, я в курсе. Но вы здесь. И прежде, чем вы уйдете, если вы уйдете, постригите этому ребенку ногти покороче и найдите переводчика.
И тут раздались восклицания ужаса — в комнату ввалился пьяный мясник, из разрубленной руки лилась кровь на и без того заляпанный рабочий фартук. Народ раздвигался, когда он проходил, пошатываясь и оставляя за собой кровавый след на полу.
Синьора Д'Анжело вздохнула.
— Нет, Антонио, ну сколько ж можно…
— Пить и рубить, — весело заключил мясник. — На этот раз рубанул дай боже.
Когда он вытянул вперед правую руку, широкая рана открылась, как окровавленный рот. Я охнула.
— Э-э, да у меня и побольше бывало, мисс, — небрежно протянул он. — Во, глядите, — он повертел левой рукой, испещренной шрамами.
— Если б ты пил после работы, — сказала синьора, разматывая кетгут, которым накладывают швы, — ты бы меньше себя калечил. И у меня было бы больше времени на всех остальных.
— Эт' правда. На сегодня я работу закончил. Зашивайте меня, и пойду прямиком в таверну. А она чего? — он ткнул пальцем в меня и швейную корзинку. — Вот пусть и штопает.
— Нет, — я пришла в ужас, — я никогда в жизни…
— Ну вы же овец зашивали, Ирма. А у этого молодца шкура толстая, как у барана. Он и не почувствует.
— Эт' точно, — согласился Антонио, плюхнувшись на табурет.
Так же спокойно и внятно как мадам Элен показывала мне разные стежки, синьора Д'Анжело продемонстрировала, как накладывать швы — на марле. Здесь понадобятся десять стежков, прикинула она. Осмотрела рану и велела:
— Промойте ее спиртом как следует, но я сомневаюсь, что там есть инфекция.
— Ник-какой заразы. Все чисто, — встрял Антонио, — отличный острый т-тесак.
Не обращая на него внимания, синьора вдела кетгут в загнутую иглу и протянула мне вместе со стальными ножницами.
— Будете обрезать, оставляйте длинные хвостики, чтобы через неделю можно было легко снять швы. Тратить на него опиум я не собираюсь, он и так изрядно накачался. Ирма, вы отлично справитесь, просто работайте побыстрее. У нас еще куча пациентов.
— Но…
Она направилась в другой конец комнаты. Иголка у меня в руках ходила ходуном.
— Ми-исс, все просто: стежок — узелок. Я б и сам под…што… н-да, но эт' правая рука, д-да? — язык у него совсем заплетался.
— Сиди тихо, — прикрикнула синьора через всю комнату. — Не мешай ей работать.
— А у тебя тоже… п-порезано. Вон, на щеке. — Я кивнула. Он качнулся поближе: — А отметин от с-стежков нету.
— Один человек держал края, чтобы затянулось ровно.
— Друг, стало быть. Да, эт' я так… не слушай меня. Мне не впервой. Но ты шить-то умеешь?
— Я портниха.
— Ну, повезло мне, — пробормотал Антонио и откинулся назад. — Штопай.
Как овцу, уговаривала я себя, как овцу. Разницы на самом деле никакой. Я наложила швы и с трудом разжала пальцы, чтобы положить иглу.
— Чисто сработано, — сказал он, мотнув головой на швы. — Ну, и ничего такого, видишь. Как рубашку з-залатать.
Заглянув мне через плечо, синьора согласилась:
— Очень аккуратно. И узелки хорошие. Принеси ей немного вина, — сказала она Энрико. — А этого дурака пусть кто-нибудь проводит до таверны.
Следующий час я делала записи в журнале, меняла повязки и укачивала младенцев, пока синьора занималась матерями. Вино помогло унять дрожь, и я почти успокоилась. Синьора подошла к мужчине, который сидел, раскачиваясь взад-вперед, зажав ладонь между колен.