Дьявол, то и дело приходится тормозить!
— Крис, ты не мог бы ехать быстрее?
— Да, я мог бы, я хотел бы, но не давить же людей.
Но что это? Шоссе совершенно свободно. Все ушли? Никого не осталось на склонах вулкана? Теперь можно прибавить скорость. Шестьдесят миль… Шестьдесят пять… Семьдесят.
Но почему не отстает гора? Вершина все время слева и даже, кажется, все время немного впереди. Нет, отстает… Нет, впереди!.. А, черт, это виляет дорога. Виляет, не уходит от горы. Да, дорога опоясывает вулкан.
Дорога опоясывает вулкан!
«С вашим «кадиллаком»!» Проклятый яванец! Позавидовал моему «кадиллаку»…
Что это? Какой дьявольский грохот… Туча дыма над жерлом Мерапи! Вот бы снять это на цветную пленку…
А туча быстро падает вниз. Вершины больше не видно. Она окутана серым дымом. Туча сползает все ниже!
Вот от чего удирали яванцы. Они-то знают повадки своего сатанинского Мерапи!
Что делать? Спокойно, Кристофер, спокойно. Теперь остается только одно — обогнать тучу. Оторваться от подножия вулкана раньше, чем туча сползет до шоссе. Она не может же вечно кружить вокруг вулкана!
Семьдесят миль… Семьдесят пять… Восемьдесят!
— Быстрей, Крис! Быстрей!
— Посмотри на спидометр.
— Спидометр! Люди делают и по сто двадцать миль без особой нужды.
— Вот с ними и надо было тебе ездить.
Кажется, дорога отрывается от горы. Господи боже, неужели, наконец… Но что это там, на склоне? Какая-то серая масса ползет вниз, обгоняя тучу!
— Шар, что это там, на склоне?
— Где? Где?
— Вон, ползет вниз, неужели не видишь?
— Боже! Это лава! Крис, быстрей! Быстрей, быстрей, мы погибли!
— Не ори. Какая лава, яванец говорил, у Мерапи не бывает лавы.
— «Яванец»! Что он понимает, твой яванец!
Дьявольски жарко. И этот ужасный запах! Черт возьми, как колотится сердце! А что будет, когда туча… Мы задохнемся!
— Быстрей, идиот! Не видишь, я… задыхаюсь?
Мы уже задыхаемся. Что же будет, когда сюда спустится туча?
Почти девяносто…
Серая масса все ниже сползает по склону. Лава?
Уже около ста…
Что это там впереди, на шоссе? Как стремительно приближается все на такой скорости…
— Зачем ты тормозишь? Хочешь слететь под откос?
На дороге опять полно людей. Теперь они движутся в ту же сторону, куда и мы. Значит, середину горы мы миновали. Мы удаляемся! Удаляемся!
Сколько людей! Они бегут. Они не слышат сигнала! Проклятье, опять приходится тормозить.
А страшный поток, где он? Господи, лава нас обгоняет. Узкий серый язык быстро движется по крутому откосу. Скоро он перережет шоссе!
У Шарлотты серое лицо. От пепла?
— И зачем я поехала с этим кретином, который даже автомобиль водить не умеет!
Сука! Такая же дрянь, как они все.
Не пробиться сквозь эту удирающую толпу. Сигнала не слышат! Старики, женщины, дети, мчатся как одержимые, они в самом деле обезумели, отступают в сторону лишь перед самым носом машины. Какого черта они толпятся на шоссе, шоссе — для автомобилей!
Почему так темно? Где туча? Вот она, опускается прямо на нас. Дышать все труднее.
И серый поток уже у дороги. Заполняет кювет там впереди и хлынет сейчас на асфальт.
— Крис! Лава!
Мы должны проскочить. Иначе конец…
Чего надо той бабе, что держит за руку мальчишку? Какого черта она не уходит с шоссе? Что, не слышит сигнала? Все она слышит. Стоит на дороге с поднятой рукой, хочет нас остановить. Мальчишка корчится от кашля. Мне не объехать их!
— Что ты делаешь, идиот! Не смей тормозить!
Какая сволочь эта Шарлотта! Но она права. Тормозить нельзя. Лава уже на асфальте.
Вперед, Кристофер Форджер, свободная личность, сильная личность! Мир много потеряет, если ты испечешься в лаве. Прочь с дороги, глупая баба, прочь, лучше уйди со своим жалким щенком. Прочь с дороги!.. Прочь!..
Что-то легонько стукнуло в передок. Или это только показалось? А где яванка с сыном? Не видать, промелькнули мимо, остались позади.
А колеса «кадиллака» уже врезались в серый поток. Да черт с ним, какая разница, задохнуться в дыму или сгореть в потоке лавы…
Мчимся дальше. Дорога свободна. Дышится легче. Впереди чистое небо!
А как же лава? Или… это была не лава?
В висках у Криса стучало. Нога все еще послушно давила на педаль, выжимая девяносто. Шарлотта сидела, прижавшись к дверце. Между ними хватило бы места для кого-то третьего.
— Куда ты гонишь теперь? — процедила она сквозь зубы. — За нами никто не гонится.