Добравшись до господина Винка, инженер веселеет и, отбросив остатки официальности, продолжает уже запросто:
— Никак не ожидал старик, что мы за такой короткий срок столько наворочаем! Был с ним его технолог по фамилии Фризен. Винк вошел в цех, глянул… А Фризен что-то приотстал. Тогда Винк выскакивает наружу и кричит: «Фризен, Фризен, идите скорей сюда! Вы только посмотрите, что здесь такое!» И потом долго стоял посреди цеха и молчал, потирая рукой подбородок.
Инженер смеется, и все кругом заулыбались.
— Да, но вас-то интересует…
— Я хотел бы познакомиться с кем-нибудь из слесарей. Совсем не обязательно, чтобы он был известным передовиком…
Инженер задумывается, и вдруг его лицо светлеет:
— Берите Власова! Прекрасный человек и, между прочим, как-то всегда остается в тени из-за своей великой скромности. А никогда не откажется от сложной трудоемкой работы, не станет торговаться, не заикнется даже, много ли заработает. И бригаду свою воспитал в том же духе — он у нас бригадиром. Вам рядового надо? Так ведь бригадир — тот же рабочий, только что опыт побольше.
— Ну и отлично, познакомьте меня с Власовым.
— Сейчас его нет. Он, должно быть, еще в отпуске.
Вот тебе и на! Поискать другого? Но отказаться из-за какого-то случайного осложнения от Власова, после того как и инженер, и все присутствовавшие единодушно высказались за него, уже казалось мне предательством.
Весь вечер, слоняясь по незнакомому городу, я обмозговывал сложившуюся ситуацию. Ну и что ж, пускай в отпуске. Может быть, в этом как раз и заключается находка. Человек стосковался по любимой работе. «Последний день отпуска» — для заголовка неплохо. Если специально задаться таким вариантом, можно годами гоняться за ним впустую.
На другой день я, зайдя в комитет комсомола, попросил помочь разыскать Власова.
Вариант «Последний день отпуска» был разработан во всех деталях, оставалось заполнить пустующие клеточки соответствующими данными. Человек встает поутру, он свободен, делай что хочешь, но — ни к чему не лежит душа! Все валится из рук, отдых наскучил. Он берет книгу, но в голову лезут думы о родном заводе. Вспоминаются рабочие будни, о них надо подробнее расспросить, а не разговорится — выспрошу у других. Вот так, на фоне исполненного нетерпением дня можно раскрутить историю целой трудовой жизни.
Секретарь комитета комсомола, вызвавшийся проводить меня, первым долгом спросил:
— А в цеху ты уже был?
— Был. Замечательный цех.
— Самый крупный в мире и лучше всех оснащенный.
Я не знал, так ли оно на самом деле, но решил не спорить:
— Да, есть чем гордиться.
— К нам иностранные гости приезжали. Коллеги, так сказать. А скорее — конкуренты.
— Да, генеральный директор Винк.
— Как вошел в цех, так и обмер.
— Да-да, я уже слышал.
Мы долго шли по переулкам одноэтажного рабочего поселка с палисадничками у домов. Наконец дошли. Домик из шлакобетона, аккуратно оштукатуренный, покрашенный известью. Ход к нему преграждала траншея, по краям лежали трубы, обернутые поверх черного липкого слоя бумагой.
Перепрыгиваем через траншею, проходим в калитку. Все тихо. На стук никто не отзывается, но дверь отперта, и мы входим в дом. И тут с улицы, вслед за нами, не торопясь идет худощавый мужчина, средних лет, среднего роста, одет в старенькую ковбойку и широкие, по давнишней моде, штаны, они едва держатся на узких бедрах. Примечаю: густые русые волосы, небольшие серые глаза, они весело сверкают из-под улыбчиво прищуренных, чуточку припухлых век, — как через смотровые щелки, замечаю я про себя.
— Проходите, садитесь, гостями будете, — радушно тараторит он, ни о чем не спрашивая и не удивляясь нашему появлению, видно, тут в гости ходят запросто, от нечего делать. — А то я гляжу, ты, Толя, идешь мимо, не узнаешь знакомых или зазнался? Мы на трубе сидели, перекурить малость. Вот газ проводим, добились все же в райисполкоме, но работа своя — на таком условии, — только технический надзор ихний, ну и присоединить, конечно…
Про завод пока что ни слова.
Когда он вышел на кухню, я вполголоса спросил у своего провожатого:
— Это он и есть?
Почему-то Власова я представлял себе совсем иным.
Толя представил нас друг другу.
— Корреспондент, — сказал он обо мне. — Пишет для одного известного журнала.
— Интересуюсь работой вашей бригады, — начинаю я. Ведь не выпалишь человеку в лицо: так, мол, и так, собираюсь писать о тебе очерк.