– Лекси! Милая, иди сюда!
Я замерла, как вкопанная. Но потом бросила сумку и вошла в комнату, нацепив на лицо обычную фальшивую улыбку. Касс и Элли сидели на кровати.
– Привет, девчонки! – проговорила я, изображая самую счастливую девушку на свете.
– Ай! – взвизгнула Элли и вскочила, чтобы меня обнять. – Детка, ты сегодня была великолепна! Я так тобой горжусь!
Элли отстранилась и тут же изумленно открыла рот.
Я сразу смутилась.
– Что? – спросила я.
– Да ты просто красавица, милая. Я прежде никогда не видела тебя без темного макияжа.
– Черт возьми, точно. Горячая штучка! – добавила сидящая на кровати Касс. Она пила домашний виски прямо из стеклянной банки. Деревенщина до мозга костей.
Теребя влажные волосы, я неохотно пробормотала:
– Спасибо.
Конечно же, я не красавица. Они просто старались быть милыми. Прекраснейшая Элли явно знала в этом толк. Но я терпеть не могла притворные замечания. Ненавидела, когда мне лгали.
– Так в чем дело? – спросила я, чтобы увести разговор от темы моей внешности.
Присев на краешек кровати Касс, я махнула рукой, отвергая ее предложение глотнуть виски.
– Роум устраивает вечеринку в общежитии. И мы туда пойдем, – проговорила Элли.
Живот скрутило. Значит, Остин тоже придет. Ведь он жил с Роумом в одном здании. Так что мне там не обрадуются.
– Думаю, я пас. Просто с ног валюсь, – проговорила я.
Но тут Касс вскочила с кровати и споткнулась, когда ноги ее коснулись деревянного пола.
Отлично. Она уже почти напилась в хлам. Значит, придется всю ночь за ней присматривать.
– Даже и не думай! Ты идешь! Молли уже отвалилась, сказала, что будет учиться. И наши с Элли уговоры не перебьют ее английского упрямства. Но ты нас не кинешь.
Скрестив руки на груди, Элли с ухмылкой наблюдала за Касс, которая оперлась на стол, чтобы не упасть.
Оценив, насколько она пьяна, я лишь закатила глаза, встала и направилась к двери.
– Мне нужно подготовиться, – пояснила я.
– Точно, Лекси-секси, обалденный гот! Сегодня будет грандиозная ночь! – крикнула Касс мне вслед.
Подхватив спортивную сумку, я направилась в свою комнату, готовиться.
«Грандиозная, как же», – подумала я.
Скорее уж напоминает катастрофу, готовую разразиться в любой момент.
Глава 9
Остин
«Ты пугаешь меня, Карилло. Я тебя боюсь. Доволен?»
Я лежал на кровати, а слова этой девчонки настойчиво крутились в голове, вызывая тошноту. Она боялась меня, а я даже не знал, как ее зовут. И ненавидел всю эту ситуацию. Мама учила меня никогда не обижать женщин. Я же возник возле этой чирлидерши, следил за ней, а потом еще схватил за руку. И все из-за банды! Дерьмовая жизнь.
Маме есть за что меня стыдиться. Но семью придется защищать. Ведь маме совсем не нужно, чтобы хоть один из нас угодил за решетку. Кто тогда будет за ней присматривать?
Сразу после игры мне позвонил Аксель. Маме стало хуже. По-настоящему плохо. Он отвез ее в бесплатную клинику, и врачи прописали еще больше лекарств. У мамы случился очередной приступ. А у нас не было денег, даже чтобы покрыть стоимость больничных медикаментов. Так что Акселю пришлось забрать ее домой, невзирая на боль.
Я дождался, пока все игроки покинут раздевалку, а потом разнес ее на части. А после вошла она, чертова чирлидерша-гот. Вот только она не слишком походила на гота. Мне нравился ее готический образ; она казалась темной, как я. Но без макияжа девчонка выглядела совсем иначе… Красивой. И сердце чуть не вспыхнуло в груди.
За последнее время она слишком много узнала обо мне и моей семье. Так что пришлось ее отпугнуть. Фамилия Карилло обязывала.
Раздался стук в дверь, и в комнату вошел Роум. Он осторожно кивнул мне и сел на диван. Все первокурсники слонялись внизу, готовились к вечеринке, что намечалась в нашем общежитии. Так что до прихода гостей старшекурсникам можно расслабиться.
Роум взял пульт и включил телевизор, нашел спортивный канал. Я безразлично наблюдал, как ведущие подводят итоги игр НФЛ, состоявшихся в прошлое воскресенье.
– Скажешь, кто звонил тебе после игры? – наконец спросил Роум, не отрывая глаз от экрана.
Я бросил на друга быстрый взгляд, отметив, что сегодня на нем привычная майка без рукавов с логотипом «Тайда» и джинсы. Роум сидел, опершись на руку. Но, почувствовав, что я на него смотрю, поднял голову и взглянул в мою сторону.
– Ну? – подтолкнул он.
Усевшись на край кровати, я уперся локтями в колени и расстроенно провел руками по волосам.
Я не мог говорить о маме. Это было чертовски больно.
– Карилло. Выкладывай. Что-то происходит, и это тебя гложет. Дело в твоей маме?