Выбрать главу

– Постарайся не описать ничего важного, ладно?

Бродяга моргает.

Я кладу в джип серфборд и еду на юг, не сознавая, что направляюсь к нашей бухте. Понимаю это лишь тогда, когда добираюсь до места. Я заезжаю за обочину, вдоль которой тянется расчищенная полоса, паркуюсь и смотрю на море. На рассвете там народу немного – всего несколько человек. В первых числах марта море на севере Калифорнии холодное – градусов двенадцать, но волны ровным строем бегут до самого горизонта. Идеально.

Тропинка берет начало там, где некогда шла дорожка, ведущая к ресторану. Вырубленная в нескольких футах от скалы, где прежде находилась лестница, она зигзагом вьется вниз по крутому склону. Обычно по ней мы всегда спускались в уединенную укромную бухту. Кроме нас, этим спуском никто не пользовался. Сам склон постоянно осыпается: по поверьям местных жителей, он населен призраками. Сейчас спуск в полном моем распоряжении. Впрочем, с этими призраками я хорошо знакома.

На середине склона я останавливаюсь и, обернувшись, смотрю туда, где стояли наш дом, ресторан и знаменитая терраса, с которой открывался самый прекрасный вид на свете. Теперь оба здания лежат в руинах гниющих досок и обломков, рассеянных по холму. Большинство из них за долгие годы смыли штормы. Те, что остались, почернели от времени и морской воды.

В моем воображении эти здания высятся в своей призрачной красе: раскинувшийся «Эдем» с грандиозной террасой и над ним – наш маленький домик. С появлением Дилана мы с Джози стали жить в одной комнате, но ни она, ни я не возражали. Я вижу призраки нас всех из той поры, когда мы были счастливы: безумно влюбленные друг в друга родители; яркая, неутомимо энергичная сестра; Дилан с хвостиком на затылке, затянутым кожаным ремешком. Он все требовал, чтобы мы скорее спустились на берег и разложили там костер, на котором мы обычно жарили маршмэллоу и делали «сморы»[1], а потом пели. Дилан любил петь, у него был хороший голос. Мы всегда думали, что он станет рок-звездой. А он заявлял, что ему нужны только «Эдем», мы и наша бухта.

Себя я тоже представляю: семилетний сорванец на берегу под бело-голубым небом, ветер рвет во все стороны мои распущенные густые волосы.

Миллион лет назад.

Ресторан, которым владела наша семья, назывался «Эдем». Одновременно эксклюзивное и демократичное заведение, куда частенько захаживали кинозвезды-хиппи и наркоторговцы, снабжавшие их дурью. Наши родители тоже принадлежали к тому миру – знаменитости каждый в своей сфере, обладавшие властью на своих собственных условиях. Отец – общительный приветливый шеф-повар с заразительным раскатистым смехом и склонностью к излишествам. Мама – его вторая половинка, пленительная кокетка.

Мы с Джози носились, как собачата. Когда уставали, засыпали на берегу бухты, прямо на голой земле, и никому до нас не было дела. Согласно семейному преданию, мама, ослепительная красавица, однажды отправилась в ресторан на ужин с каким-то мужчиной и там с первого взгляда влюбилась в нашего отца. И вы, если б знали его, в том бы не усомнились. Отец, обаятельный шеф-повар из Италии, человек исполинского телосложения, был колоссальной личностью. В ту пору людей его профессии называли просто поварами. Или рестораторами. Собственно, он и был ресторатором. Мама любила его до самозабвения, гораздо больше, чем нас. Он испытывал к ней пылкое сексуальное влечение, относился как к своей собственности, но любовь ли это? Не знаю.

Зато я знаю, как трудно быть детьми родителей, которые одержимы друг другом.

Как и мама с папой, Джози любила драматические эффекты. От отца ей досталась его харизма, от матери красота, хотя в ней это сочетание проявилось как нечто экстраординарное. Уникальное. Не счесть сколько людей, мужчин и женщин, ее рисовали, фотографировали, писали. Не счесть сколько людей в нее влюблялись. Я всегда думала, что она станет кинозвездой.

А она, подобно нашим родителям, превратила свою жизнь в одну сплошную губительную драму с таким же катастрофическим концом.

Бухта, разумеется, никуда не делась, а вот лестницы больше нет. Я натягиваю гидроботы, свои густые волосы заплетаю в толстую косу. Небо на горизонте розовеет. Огибая камни, я гребу на лайн-ап[2]. Кроме меня здесь всего три человека. После нападения акул, случившегося несколько недель назад, ряды охотников до волн, даже самых мощных, существенно поредели.

вернуться

1

Смор (S’more, от англ. «some more» – «еще немного») – традиционный амер. десерт, который дети готовят на костре. Состоит из поджаренного маршмэллоу и плитки шоколада, зажатых между двумя крекерами. Впервые рецепт опубликован в 1927 г. – Здесь и далее примечания переводчика.

вернуться

2

Лайн-ап – место, где серферы ждут волн.