Когда путники добрались до следующей деревни, все они – даже гном – так измотались, что им едва хватило сил снова надеть одежду и доспехи затем, чтобы впечатлить своим видом. Весть об их прибытии уже донеслась каким-то, таинственным образом (Палину показалось, что он понял, почему они постоянно слышат загадочный барабанный бой), так как их встретили мужчины деревни и дети. Мужчины глядели на пришедших холодно (хотя глаза многих вспыхнули при виде доспехов эльфов), дали им воды и пищи и указали хижину, в которой они могут провести ночь. Танин произнес пламенную речь о штурме замка Гаргата и вызвал добровольцев..
Ответом были лишь мрачные взгляды, шарканье ног и бормотание: «Не могу. У меня варится цыпленок...»
Поскольку другого братья и не ожидали, они сняли доспехи, разделись и легли спать. Сон их ничто не потревожило, если не считать каких-то крылатых плотоядных насекомых, явно обожающих человечину, и еще одного происшествия.
Около полуночи Танина разбудил гном, дергая за плечо и громко крича в ухо.
– Штоткоэ? – заспанно пробормотал Танин, нащупывая меч.
– Нет, положи меч, – торопливо заговорил гном. – Мне просто нужно кое-что узнать. Ты, я и твои братья – мы ведь товарищи, правда?
Танин вспоминал потом, насколько он вообще мог что-то вспомнить, что гнома очень это волновало, так как он несколько раз повторил свой вопрос.
– Мда, товарищи, – промычал Танин, перекатываясь на другой бок.
– Все мое – ваше, а ваше – мое? – не унимался гном, заглядывая в лицо молодого человека.
– Ну да. – Танин провел по лицу рукой, отмахнувшись от присосавшегося насекомого и бороды гнома.
– Спасибо, друг. Спасибо, – радостно сказал Дуган. – Вы об этом не пожалеете.
Танин потом уверял, что слова гнома: «Вы об этом не пожалеете», зловеще преследовали его во сне, но он слишком устал, чтобы проснуться и обдумать ситуацию.
В результате времени подумать у него оказалось больше чем достаточно, когда утром он проснулся и обнаружил, что к горлу приставлен наконечник копья, а вокруг стоят несколько рослых воинов. Быстро брошенный взгляд убедил его в том, что братья находятся в сходном положении.
– Стурм! – позвал Танин, не смея пошевелиться и держа руки на виду.
– Палин, проснитесь!
Братья тут же проснулись и удивленно уставились на воинов.
– Танин, – произнес Палин, стараясь говорить спокойно, – что происходит?
– Не знаю, но собираюсь это выяснить! – Танин сердито отбил рукой наконечник копья. – Что за ерунда? – спросил он, начиная вставать.
Наконечник копья снова был у горла, но на этот раз к нему присоединились еще два – один уткнулся в грудь, другой в спину.
– Скажи им, что, как бы ни были женщины благодарны, нам все равно, – попросил Стурм, глотая слюну и тщетно пытаясь отползти назад. Копье следовало за ним. – Мы собираемся стать рыцарями! Мы дали обет безбрачия...
– Дело не... э... не в женщинах, друзья, – смущенно пробормотал Дуган, который вошел в хижину и просунул голову между воинами. – Это... э... дело чести... так сказать. Видите ли, друзья, – продолжил гном, сокрушенно вздохнув, – прошлой ночью я немножко поиграл.
– Ну и что? – проворчал Танин. – Какое отношение это имеет к нам?
– Я объясню, – начал Дуган, облизывая губы и переводя взгляд с одного брата на другого. – Я хорошо кидал кости первые два часа. Выиграл у вождя головное украшение из перьев и еще двух коров. Я тут же хотел прекратить, клянусь, но старик так расстроился, что трудно было не дать ему отыграться... Мне так везло, что я поставил все сразу, прибавив свой топор и шляпу.
Танин взглянул на непокрытую голову гнома.
– Ты проиграл.
Плечи Дугана опустились.
– Всего остального мне не жаль, но что мне было делать без моей шляпы? Так что я поставил против шляпы все свои деньги и... – он грустно посмотрел на Танина.
– Их ты тоже проиграл, – проговорил он.
– Две единицы, – уныло ответил Дуган.
– Значит, ты проиграл свои деньги, топор и шляпу.
– Не совсем, – гном замялся. – Понимаешь, я не мог без своей шляпы... И у меня ничего не было, что бы нравилось старику, так как мой камзол оказался ему мал. Но ведь ты сам сказал, что мы товарищи и все делим пополам...
– Когда ты это сказал? – спросил Стурм, гневно поглядев на Танина.
– Не помню! – проворчал Танин.
– Так что я поставил ваши доспехи, – заявил гном.
– Что?. – взревел Танин.
– Вождю они понравились, когда он видел вас в них вчера вечером, – быстро продолжил Дуган.
Несмотря на пять копий, нацеленных на него. Танин имел очень опасный и разъяренный вид. – Я поставил ваши доспехи против топора и шляпы, и я выиграл, – гордо заявил гном.
– Слава Паладайну! – вздохнул, успокоившись, Танин.
– Потом, – Дуган смутился, – поскольку удача явно ко мне возвращалась, я решил попытаться вернуть свои деньга. Я поставил доспехи, шляпу и, – он показал пальцем, – волшебный жезл против всех денег, коров и топора.
На этот раз сел Палин, забыв о копьях, лицо его мертвенно побледнело, губы побелели.
– Ты поставил мой... мой жезл! – Он едва мог говорить. Протянув дрожащую руку, он схватил жезл, который лежал рядом даже тогда, когда юный маг спал.
– Да, друг, – сказал Дуган, невинно глядя на Палина. – Мы ведь товарищи. Все пополам...
– Жезл, – тихо проговорил дрожащим голосом Палин, – принадлежал моему дяде, Рейстлину Маджере! Это его подарок.
– Правда? – На Дугана это явно произвело впечатление. – Жаль, что не знал этого раньше, – грустно сказал он. – Я бы потребовал поставить против него больше...
– Чем все кончилось? – взволнованно спросил Палин.
– Я проиграл. – Дуган вздохнул. – Я знаю лишь один случай, когда за одну игру у кого-нибудь два раза выпали две единицы, это было, когда я... Ладно, это неважно.
– Ты проиграл мой жезл! – Палин готов был упасть без чувств.
– И наши доспехи? – закричал Стурм, на шее у него вздулись вены.
– Подождите! – Дуган торопливо поднял руку. Воины с копьями, несмотря на то что имели при себе оружие и явное численное преимущество, начали волноваться. – Я знал, как вы, друзья, расстроитесь, потеряв все свои вещи, поэтому я сделал единственное, что мне оставалось. Я поставил ваши мечи.
На этот раз потрясение оказалось таким сильным, что ни Танин, ни Стурм ничего не могли сказать, они лишь молча глядели на Дугана.
– Я поставил мечи и свой топор против волшебного жезла и шляпы. Мне действительно жаль, – Дуган посмотрел на Палина, – но я не знал, что жезл принадлежал Рейстлину, носившему Черную Мантию. Даже здесь о нем слышали, так что я бы мог заставить вождя поставить доспехи. А так жезл не произвел на него никакого впечатления...
– Давай рассказывай! – прокричал Палин, задыхаясь и еще сильнее прижимая к себе жезл.
– Я выиграл! – Дуган всплеснул руками, затем вздохнул, но на этот раз радостно. – Ах, какой был бросок...
– Значит... жезл мой? – робко спросил Палин, лицо его немного просветлело.
– Мечи наши? – Танин и Стурм снова могли дышать.
– Убедившись в том, что удача ко мне возвращается, – продолжил гном, отчего братья вновь помрачнели, – я снова решил вернуть доспехи.
Подумав, что мечи без доспехов бесполезны, я поставил оружие... – Он указал на воинов с копьями.
– Ты проиграл, – грустно произнес Танин.
– Но жезл все-таки мой? – взволнованно спросил Палин.
– Да, друг. Я попытался поставить его, чтобы снова выиграть мечи, топор и доспехи, но вождь не согласился. – Дуган покачал головой, затем пристально поглядел на Палина, лицо гнома сделалось вдруг хитрым. – Но если ты скажешь ему, что жезл принадлежал великому Рейстлину Маджере, то я, возможно...
– Нет! – воскликнул Палин, вцепившись в жезл.
– Но, друг, – взмолился гном, – мне должно повезти. Мы ведь все-таки друзья. Все пополам...