– Тогда самое время встретиться с ним. И извиниться.
– Извиниться? О нет, я не могу. Хотя должна...
Тетушка замедлила шаги.
– Знаешь, он очень хороший человек. Мне он очень нравился...
Памела удивилась:
– Нравился?
– И даже больше. Я, очевидно, его любила, хотя он... хотя он, пожалуй, нет... а потом я тоже... – Тетушка умолкла и посмотрела на племянницу. – Он явно заслуживал лучшего.
– Лучшего, чем быть брошенным одному в церкви?
Тетушка печально вздохнула.
– Знаешь, тогда прошло всего два года, как умер Чарльз. Не очень долгое вдовство, чтобы быстро забыть, тем более свою первую любовь.
– Да, два года – совсем недолгий срок, – тихо согласилась Памела.
– Я думала, что готова к новой жизни, но это оказалось не так. Ведь брак – нечто постоянное. И хотя я была весьма расположена к Уинчестеру, но посчитала, что не смогу стать ему женой до конца дней своих. Я вообще не была уверена, что теперь смогу стать чьей-то женой. Особенно его женой. Я говорила тебе, что он очень порядочный человек?
– Да, вы упоминали.
– Вот такой он и был. Возможно, такой и остался. Вот почему я не могу с ним встретиться. – Отчаяние тетушки было искренним. – Если я останусь в Лондоне, мы обязательно где-нибудь встретимся. Не знаю, что я смогу ему тогда сказать.
Памела молча смотрела на нее. Лишь один раз она видела тетушку в таком смятении. Это было несколько дней назад, когда они узнали, что их дом оказался арендованным Алексеем.
– За все эти годы вы должны были бы подумать, что вам надо бы объясниться.
Тетушка вздохнула.
– Я думала об этом. Пожалуй, я даже призналась бы, что была дурой. Бросить его в церкви! Возможно, это было моей самой большой ошибкой. Я очень сожалею. Надо покаяться, попросить прощения...
– Вы всегда можете сказать ему, что очень тосковали по нему, – раздался в темноте густой баритон.
Тетушка Миллисент судорожно сглотнула. Даже в темноте Памела разглядела ужас на лице тетушки и поняла, что это голос сэра Уинчестера.
Высокий джентльмен вышел вперед из темноты террасы. Вероятно, он был на год или два старше тетушки.
Тетушка смотрела на него, не веря своим глазам.
Памела, сделав несколько шагов вперед, подала джентльмену руку:
– Сэр Уинчестер, я полагаю?
– А вы, должно быть, мисс Эффингтон? – улыбнувшись, спросил он и поцеловал ее руку.
У него была просто обворожительная улыбка.
– Да, это я. – Памела тоже улыбнулась.
Он сразу же понравился ей.
– Когда я увидел, как ваша тетушка тащит вас на террасу, я спросил у какого-то джентльмена, кто вы такая. Он с удовольствием назвал мне ваше имя.
– Вот теперь я перед вами, – рассмеялась Памела.
– Перестаньте обмениваться комплиментами! – не выдержала тетушка. – Это раздражает.
Хмыкнув, сэр Уинчестер не удержался и сказал:
– Я совсем не намерен раздражать вас.
– А что вы здесь делаете? – Тетушка Миллисент скрестила руки на груди.
– Я приглашен.
– Я спрашиваю: что вы делаете на террасе, куда вас не приглашали? – Она казалась очень раздраженной.
– Нам есть о чем поговорить, – решительно ответил сэр Уинчестер. – Я ждал этого случая двенадцать лет, Миллисент, и не хочу терять ни минуты.
– Пожалуй, я уйду, – встрепенулась Памела, повернувшись к двери.
– Ты никуда не уйдешь. – Тетушка Миллисент резко остановила девушку, схватив ее за руку, и притянула поближе к себе. – Мне нужен свидетель или, возможно, защитник. Меня могут... застрелить или еще хуже...
– Хуже уже не бывает, – сказала Памела, вспомнив недавнюю сбивчивую речь тетушки и ее поведение.
Сэр Уинчестер рассмеялся:
– Неужели вы думаете, что я застрелю вас?
– На вашем месте я бы это сделала. – Тетушка прищурила глаза. – Почему вы так добры ко мне?
– Тетушка, вы же сами сказали, что он хороший человек! – волнуясь, воскликнула Памела.
– Я совсем не старался быть хорошим. Вы осрамили меня прилюдно. Я многие годы гадал, как вам отомстить.
– Представляю себе, как это было, – сердито пробормотала тетушка. – Но я вас не виню.
– И не можете. Я не верю, что вы способны представить себе, на что вы обрекли меня. Я даже хотел последовать за вами, когда понял, что вы меня бросили...
– «Бросили». Такое грубое слово, – пробормотала тетушка.
– Грубое, но справедливое. Но потом я решил, что вы не заслужили того, чтобы я о вас беспокоился.
– Что? Я не заслужила? Как вы могли, Уинчестер?! – гневно воскликнула тетушка Миллисент. – Именно я заслуживаю всяческих забот. И вы это хорошо знаете.
– Тетя! – не выдержав, воскликнула Памела.
– Да, знаете. – Тетушка Миллисент с гневом смотрела на сэра Уинчестера. – Я разбила ваше сердце?
– Да, вы разбили мое сердце, – спокойно ответил он.
– Почему вы не приехали за мной? – В голосе тетушки зазвучали странные нотки. – Чтобы разбить мое сердце или свернуть мне шею.
– Зачем мне надо было гнаться за женщиной, которой я не нужен?
– Вы просто должны были, вот и все. – Тетушка явно волновалась.
– Разве это что-то бы изменило? – спросил он тихо.
– Не знаю, – резко ответила тетушка. – Возможно, да.
– Понимаю. – Сэр Уинчестер, промолчав, добавил: – Об этом я не подумал.
– Это бы многое изменило. – Тетушка вела себя так, будто во всем был виноват сэр Уинчестер.
– Ничего подобного. – Бедняга помотал головой, видимо, пытаясь понять странную позицию, занятую тетушкой. – Черт побери, Миллисент, это вы бросили меня! Вы разбили мое сердце!
– Мы уже объяснились, не так ли? – Отмахнувшись от Уинчестера, тетушка обратилась к племяннице, но Памела поспешно отступила от нее. – Нам незачем повторять...
– Нет, это требует повторения, – резко возразил Уинчестер.
Памела теперь в любую минуту могла бы уйти, ибо разговор становился слишком личным для посторонних. Она сделала несколько шагов к двери.
– Хорошо, я сожалею, – раздраженно сказала тетушка. – Примите мои чистосердечные извинения.
– И это все? – повысив голос, спросил сэр Уинчестер. – Это все, что вы хотели сказать? Вы оставили меня ждать вас в церкви, где собрались наши семьи и друзья, а вам по этому поводу совсем нечего сказать?
Тетушка пожала плечами:
– Это непростительно с моей стороны.
– Непростительно? Ха! Вы даже не известили запиской, письмом... ничем! – Сэр Уинчестер повысил голос, он начал сердиться. – Прошло несколько часов, пока я вдруг понял, что вы не вернетесь. Вы покинули страну. Все это вы написали в записке, которую оставили сестре!
– Но это же моя сестра!
– А я человек, за которого вы собирались выходить замуж!
Памела поняла, что тетушка Миллисент все же нуждалась, чтобы ее хоть кто-нибудь сдерживал, и решила не уходить.
– Я безгранично сожалею, – сказала тетушка таким тоном, что даже Памела усомнилась в ее искренности.
– Уже лучше, – с облегчением сказал сэр Уинчестер.
Памеле вдруг показалось, что тетушка не нуждалась в ее помощи, и снова стала поглядывать на дверь.
– Я что-то не припоминаю, чтобы вы были так саркастичны, Уинчестер.
– А я не помню вас такой эгоистичной, Миллисент.
– Я эгоистична? Это неправда, я не эгоистка! – вскрикнула тетушка Миллисент так, что Памела вздрогнула.
Сэр Уинчестер презрительно фыркнул.
– Возможно, чуть-чуть, но... – Она ухмыльнулась. – Не думала, что вы такой ханжа.
Памела невольно застонала.
– Ханжа? Ханжа? – удивленно повторял сэр Уинчестер.
– Ханжа, – с удовольствием продолжала твердить тетушка Миллисент.
Сэр Уинчестер сжал зубы и кулаки. Наверное, это было не к добру.
– Что ж, я что-то не помню вас такой... милой. – Он прищурил глаза.
– Вот как? Вот об этом я и говорю. Сарказм вам не к лицу. Вы не совсем... – Она вдруг умолкла, а потом, сдвинув брови, переспросила: – Вы сказали «милой»?
– Да! – рявкнул он.
– Почему?
Он развел руками:
– Потому что вы такая.