Стирка
Ещё я не любила когда затевали большую стирку. Опять беспорядок и грязный пол. На печке греются вёдра с водой или кипятится бак с бельём, от него поднимаются клубы пара. В доме стоит неприятный запах хозяйственного мыла. У мамы руки по локоть в белой пене. В корыте, на стиральной доске, мама трёт бельё. Тётя Нина или бабушка носят вёдра с водой на коромысле из колонки. И опять лужи на полу, кучи грязного белья и тазы с уже выстиранным бельём, а через всю комнату натянуты бельевые верёвки с простынями. Постельное бельё всё было белое, стирала его мама с особым тщанием. Перед стиркой замачивала бельё в корыте с мыльной стружкой, а потом ещё и кипятила с содой в большом баке на печке. Прополоскать бельё надо было в двух водах. Для пущей белизны добавлялась капля синьки. Зимой бельё вывешивали на мороз и оно было белее снега, перед соседями не стыдно. Когда замёрзшее бельё заносили досушиваться домой, от него восхитительно пахло морозной свежестью.
Книжные вечера
Наконец бельё постирано, полы помыты, в стайке у скотины управились. Наступил вечер. Дома чисто, тихо, в печке потрескивает огонь, играя бликами на чисто вымытом полу. Бабушка садится прясть или вязать. Мама достаёт книгу и начинает читать вслух. Я ещё в школу не ходила, а уже знала «Тихий Дон», «Поднятую целину», «Строговых». За окном мороз или метель, а дома тепло и уютно. Поднимется буран – свету белого не видать. Ураганный ветер оборвёт провода. Вдруг станет темно и страшно. Зажжёт мама керосиновую лампу и дальше читает. Мигает в лампе фитиль, по стенам двигаются таинственные тени, в трубе завывает на разные голоса вьюга и в моей голове всплывают строки поэта: «Вьюга мглою небо кроет, вихри снежные крутя…»
В те вечера, когда папа был не на работе, он тоже читал вслух. После ужина папа присаживался у печки и закурив папиросу, разворачивал газету «Правда». Газетные статьи были совсем не интересными, но он считал нужным вести политпросветбеседы в семейном кругу. Зачитывал вслух выдержки из статей и высказывал своё мнение. Бабушке, пережившей репрессии, это категорически не нравилось. Она панически боялась «властей» в любом их проявлении. Любой чиновник ей казался всемогущим начальником. Главным правилом по жизни для неё было: знаешь – молчи, не знаешь – помалкивай. Странное дело, бабушка никогда, ни с кем не спорила, мнение своё держала при себе, но всегда была права.