У бабушки было много запретов – не ешь перед зеркалом, не пришивай на себе пуговицу, не оставляй нож на столе, не вытирай стол рукой, не выноси мусор после захода солнца, не сиди скрестив ноги… И ещё много всяких «нельзя». На мои расспросы: «Почему?» Ответ был короткий – «Грех!» И мы слушались. Категорически запрещалось спрашивать «куда?». Лучше спроси – «Далёко собрался?» Дорогу «не закудыкивай»! По утрам неумытой за стол не садись. Поэтому, выражение «Кофе в постель», у меня сейчас не вызывает положительных эмоций…
Нас всех воспитывали в строгости и послушании. Никто из детей не отважился бы перечить старшим. Запрещалось перебивать старших во время разговора. Взрослые при детях не ругались и не сквернословили. Родители свято дорожили внешними приличиями. Не было принято рассказывать о неприятностях в семье соседям, не ныли, не жаловались. Как дела? Спасибо, хорошо! И действительно, всё было хорошо.
Не было в нашем доме громких скандалов или перебранки. Случалось, что мама с папой ссорились, но я никогда не слышала, чтобы они скандалили. При мне они делали вид, что всё нормально, но было заметно, что они сердятся друг на друга. Понимая, что лучше не лезть под горячую руку, я старалась сидеть тихо. Меня с детства учили не выносить сор из избы, держать язык за зубами и не позориться. Как бы там ни было, делай вид, что всё расчудесно! Люди с уважением относятся к семье, где всё благополучно. Приходилось помалкивать, изображая, что ничего не замечаю.
Скандал
И вдруг однажды произошло ужасное. Вроде небольшая ссора закончилась дракой. Как гром среди ясного неба! Мама была женщиной не слабой и характер у неё был железный. Драка получилась нешуточной. Папа повалил маму на диван и схватил за горло. Мама захрипела и стала отбиваться ногами. В ужасе, я ринулась к маме на помощь. Вцепилась сзади в папу и заорала так, что от моего истошного вопля все содрогнулись! Прибежала бабушка, растащила всех. Папа обронил: «Только ребёнка из-за тебя напугал». И вышел…
Мы с мамой перебрались жить к тёте Руфе. Тётя Руфа жила вдвоём с сыном Борисом недалеко от нас. Домик у них был такой же как у нас, через несколько улиц на «43 пикете». Папа в наше отсутствие, даже приводил тайком домой любовницу Любу. Чем поверг бабушку в шок. Мама вроде и не очень расстроилась. Во всяком случае, вида не показывала, я её не видела грустной или плачущей. Мне казалось, что им с тётей Руфой было очень даже весело. Они примеряли наряды, ходили в гости и в кино. Однажды мама стала мерить тёти Руфины бурки, очень модные по тем временам. Надеть надела, а снять не может. Тётя Руфа ухватилась и тянет со всей силы, а бурок не снимается. Я очень испугалась, что бурок теперь не снимется с маминой ноги никогда и в отчаянии заревела. Они так смеялись надо мной, что сил уже не было, стягивать с ноги застрявшую обувь, а я в панике цеплялась за проклятый бурок, спасая мамину ногу. На фото Руфина Ивановна Беседина с сыном Борисом, предположительно 1957–1958 года.
Синие, зимние сумерки. Громко тикают ходики на стене. Я жду маму, мне тоскливо без бабушки и папы. С двоюродным братом Борисом, мы остались дома одни и от скуки я решаю развлечься. Придумываю всякие страсти-мордасти, дескать, под кроватью у Бориса кто-то сидит. Слышишь, как дышит?!.. И на чердаке кто-то ходит, шаги скрипят!… Борис в ужасе забивался в угол на кровати, выл и просил не пугать его, а то он боится и будет плакать. И это пацан, да ещё и старше меня, как низко он пал в моих глазах… Я придумывала, как бы ещё сильнее его напугать и он наябедничал на меня тёте Руфе. Досталось и мне, и маме. Я думала мама с меня шкуру спустит. Как ни странно, шкура осталась при мне, хотя и с предупреждением…
Глубокой ночью я вдруг проснулась от непонятного шума. В комнате было темно. Мама с тётей Руфой выглядывали сквозь занавески в окно и горячо о чём-то перешёптывались. Моё неукротимое любопытство толкнуло меня туда-же и я высунулась поверх их голов, без всяких предосторожностей по самый пояс. По дороге, мимо окна, сильно пригнувшись, бежали мужчина и женщина. Тут же я получила хорошего шлепка и оказалась в кровати. Оказывается, после второй смены, папа вёл домой свою ухажёрку. Мама с тётей Руфой выглядывали в щёлочку между занавесок, чтобы папа не мог даже подумать, что они следят за ним, а я всю конспирацию испортила.