В доме поселился маленький монстр в ангельском обличии. Бледно-розовые нежные щёчки, голубые невинные глазки, белые, пушистые волосики. Тётя Нина называла Олю беляночкой, но мама сердилась, соседскую корову звали Беляна. В доме воцарился беспорядок. Стало тесно, висели пелёнки, на печке грелись вёдра с водой. В центре комнаты поставили кроватку-качалку и мне приходилось подолгу раскачивать её, убаюкивая сестру. Мама тем временем стирала пелёнки и пыталась успеть сделать хоть что-то по дому.
Стройка
Постепенно мы приноровились к такой жизни, надо было приспосабливаться, Оля занимала всё пространство и время. Родители решили пристроить ещё две комнаты. На следующий год, когда у папы на работе разбирали старую мартеновскую печь, он выписал огнеупорный кирпич б/у. Во дворе громоздились штабеля разных досок, кучи песка, гравия и шлака. Все были заняты на строительстве, а я нянчилась с сестрой. Было лето, на улице носились соседские ребятишки, а я всё нянчилась. Прибегала Галка, с одним вопросом: «Когда Людка выйдет?» И мелькая за забором голыми пятками, уносилась на свободу. Мама звала Галку не иначе, как Кикиморой. А Людка нянчилась всё лето… Из той поры есть фото, где я держу маленькую сестру на руках. Миленькое фото, не правда ли?
К концу лета строительство закончили. Дом получился большой, просторный. У мамы с папой теперь была отдельная спальня, там же поставили Олину кроватку. У бабушки с тётей Ниной, тоже теперь была отдельная комната. Я осталась на старом месте, на своём родном диване. Теперь в моей комнате стоял телевизор и я была этому несказанно рада. Прожила мама в просторном доме месяца три. Она даже не успела как следует всё обустроить… Последнее фото, где мы ещё с мамой. 1961 г. Здесь закончилось наше счастливое детство.
Уроки стойкости
Года в три или четыре мне подарили трёхколёсный велосипед. Сначала я на нём каталась по гладкому полу комнаты. Весной как только подсохло, меня выпустили на пересечённую местность нашего двора. С трудом преодолев несколько метров, я опрокинулась вместе с велосипедом и с наслаждением заревела, ожидая, что кто-нибудь подойдёт и пожалеет меня. Подошёл папа. Вернул меня в исходное положение, присел около меня и спросил: «Ты ушиблась? Тебе больно? Почему ты ревёшь?» Я не ушиблась, больно мне не было и я озадаченно замолчала – действительно, чего я реву? А папа продолжал: «Запомни, никогда не реви, даже если очень больно. Терпи из последних сил, но не показывай вида. Дай мне слово, что ты не будешь больше реветь ни-ког-да!» Я дала слово и с того дня держу его изо всех сил…
Никогда не видела маминых слёз. Мама не была слабохарактерной, у неё были свои твёрдые жизненные принципы. Она мне внушила, что люди не должны видеть твою слабость. Не распускай нюни, гордо улыбайся, не смотря ни на что. Улыбаться не всегда получается, но при людях нюни распускать, считаю неприличным. На фото мама и папа.
Сироты
Раннее, серое утро 31 октября 1961 года. Из-за закрытой двери слышится топот чужих шагов и встревоженные голоса. Прислушавшись, узнаю голоса тёти Руфы, дяди Гены, дяди Димы. Недоумеваю, что это они так рано к нам все пришли? Кто-то, не то стонал, не то тихонько выл. Стало страшно. Встать или сделать вид, что всё ещё сплю? Вошёл папа. Присел около меня на корточки: «Наша мама умерла…» Закрыл лицо руками и вышел. Я оцепенела. Мама умерла? Как может мама умереть? Потом мне скажут, что мама погибла от удара током. Голова стала пустой. Никак не могла придумать, что мне теперь делать. Главное – не реветь. Поднялась, оделась, убрала постель, вышла на кухню. При виде меня, заплакала-запричитала тётя Иза. Дом стал наполняться чужими людьми. Они шли и шли. Родственники и соседи. Знакомые и незнакомые. Свои и чужие. Дома было не протолкнуться. Народ толпился в сенях и во дворе. Я видела, как незнакомые люди указывали друг другу на меня и сокрушённо качали головами. А знакомые и родственники обнимали, обливая горькими слезами. На второй день привезли гроб. В ужасе я упёрлась и ни в какую не соглашалась войти в комнату. Никакие уговоры не могли сдвинуть меня с места. Тогда Тамара взяла меня за руку и я послушно пошла за ней… Ничего страшного я не увидела. Спящая мама.