- Брысь, ты мне соплями платье испачкаешь!
Михаил помнил, как один раз она его толкнула так сильно, что он упал и разбил себе нос. Он, конечно, заплакал, но женщина даже не подошла.
- Неуклюжий, только пол кровью испачкал,- прошипела она, а потом заорала, - Марта, если ещё раз этот ублюдочный кинется мне в ноги, я вас уволю!
Няня, разумеется, уже поднимала и успокаивала малыша. Марта была единственным светом для мальчика, но к сожалению мать посчитала, что мальчик в семь лет вполне самостоятельный. Она уволила няньку. Если честно, Миша не хотел с ней расставаться. Когда Мише исполнилось четырнадцать лет, он узнал, что отец меняет любовниц как перчатки. Лебедев младший спросил папу откровенно, как женщина согласна на это, после многих других. Отец потрепал сына по голове и произнёс.
- Понимаешь, сынок, всё бабы продажные сучки. За деньги можно купить практически любую. Ну, или за обещание жениться. Хотя это одно и то же, потому что я человек не бедный. Но я не собираюсь разводиться с твоей мамой, мне и так неплохо живётся.
Миша усвоил урок, и уже в шестнадцать лет купил себе первую женщину. Из-за своей комплекции парень выглядел старше, и девица не заподозрила, что нарушает закон. Они уединились в номере гостиницы, и та откровенно ржала над ним, когда после неумелых ласк парень кончил, даже не вставив ей. После такого конфуза и грубых насмешек, молодой Лебедев злой примчался домой. Он услышал стоны на втором этаже, а затем ворвался в комнату родителей. Мать скакала на очередном любовнике. Только она имела привычку таскать их домой. Миша разбил двадцатилетнему парню лицо, досталось и матери. Потом он перебинтовывал окровавленные костяшки пальцев на кухне, а мамаша стояла рядом и орала. Женщина вспомнила все матерные слова, которые знала, адресуя их сыну. Миша, молча, слушал её, а когда уходил, рыкнул зло.
- Слышь ты, сучка! Когда ты сдохнешь, я спляшу на твоей могиле ламбаду. А ещё раз рыкнешь в мою сторону, или снова отвесишь оплеуху как сегодня, то вообще родителей не переживёшь.
Разумеется, вечером мамочка бросилась к отцу жаловаться и показывать синяки. Миша думал, что ему сейчас крепко достанется. Но отец ласково погладил отпрыска по голове и, улыбнувшись, сказал.
- Молодец, сынок, с этими тварями так и надо. Запомни Миша, ты король в этой жизни до тех пор, пока у тебя есть бабло. Поэтому деньги самое главное в жизни. А бабы это так, грязь под твоими ногами. Если у тебя есть миллионы, то любая под тебя ляжет, и даст во все дыхательные и пихательные. А если захочется и наследника тебе родит.
С тех самых слов деньги и власть были главным в жизни Михаила. Если он хотел ещё больше денег, ещё больше бизнеса, он не гнушался ничем в достижении целей.
Глава 15
Вечером пришлось завести будильник. Чтобы приготовить завтрак к семи утра, нужно встать рано. Миша не сказал, когда просыпается в выходные, а злить его не хотелось. Хотя девушка не знала, решил ли супруг сегодня пойти на работу, или отдохнуть. После того, как Михаил показал ей дом, он так больше и не спустился со второго этажа, за исключением ужина.
Катя умылась, надела шорты и топ, а потом пошла на кухню. Вчера она облазила все шкафы и полки, пытаясь запомнить, что где лежит. Сегодня же она неплохо ориентировалась здесь. Девушка решила не заморачиваться над приготовлением пищи, а банально сварила кофе и пожарила яичницу.
Миша привык вставать в одно и то же время, но сегодня почему-то проспал. Да, всего лишь на полчаса, но этого времени и не хватало, чтобы сходить в душ и унять утреннюю эрекцию. «Ничего, как обычно прогуляюсь по дому, и всё уляжется само собой»,- подумал он. По утрам мужчина не заморачивался и ходил абсолютно голый, всё равно в доме никого не было. Кухарка Римма Ивановна приезжала только к вечеру, чтобы приготовить ужин, а на завтрак Миша заваривал себе быстрые каши или делал яичницу. Спросонья он даже не сразу сообразил, что из кухни льются вкусные запахи, а кухарку он уволил. Поэтому Миша ввалился туда как был, в чём мать родила. Услышав девичий вскрик, он вспомнил, что теперь-то живёт не один.
- Чёрт, я совсем забыл, что тут ты, - сказал беззлобно и без тени смущения.
Девушка, напротив, покраснела до кончиков ушей, и стояла, прикрыв рот ладошкой. Глаза испуганно взирали на слегка покачивающееся достоинство мужа.