И вдруг его разъярённый взгляд среди хаоса и гари поймал её спокойную фигуру.
— Мерзавка, что ты творишь?! — закричал Барбосса. — Защищайся! — Два других каната накинулись на шкипера, он выхватил саблю и разрубил один, что целился в шею.
Бешеный взгляд капитана нисколько не тронул Жемчужину. Плавно, точно в танце, дух приблизилась и, присев, победно и отчасти снисходительно улыбнулась.
— Лучше на дно, чем под твоим началом, — чётко проговорила она.
В следующий миг тросы утащили капитана Барбоссу вниз, на шканцы. И Жемчужина проводила его равнодушным взглядом.
***
— Живее, Гиббс! — Джек Воробей с трудом удержался от пинка, чтобы подогнать старпома, и в который раз недовольно фыркнул, припуская вперёд. В такт торопливым шагам позвякивала дюжина колокольчиков на его шее: «Козлиное ожерелье», ради свободы от которого в плохой день Джек готов был и головы лишиться, теперь его абсолютно не волновало. Пискливый перезвон при каждом прыжке через камни удостаивался только раздражённого подёргивания уса, не более.
Чёрный утёс подступал к кипящему морю. Подъём на него был крут и неудобен, а мелкая жёсткая трава, что цеплялась за сапоги, подло скрывала бугристые уступы, так что пиратские пилигримы то и дело спотыкались, скользили по склону и чертыхались по чём зря. Оказавшись на вершине, Джек Воробей не чувствовал ног — последнего, что ещё не отмёрзло. Адские ветра мыса Горн накинулись на путников с голодной яростью, обжигали кожу, слепили глаза и норовили резким порывом сбросить упёртых пиратов вниз.
Джек поёжился, пристукнул зубами и поднял ворот сюртука. Западный ветер отрывал от острого хребта утёса частицу за частицей и уносил в белеющие воды. Отряхивая глаза от пыли, капитан Воробей в который раз проклял тот день, когда Гектор Барбосса появился на свет. Порой с ним бывало «забавно», как равнодушно говаривал Джек, но вот проблем старый шкипер доставлял стократ больше. И вот опять. Загнать Воробья на край света, не приложив к этому никаких усилий! От нарисованной воображением картины, где Барбосса, самопровозглашённый капитан «Мести королевы Анны», развалился в капитанском кресле в просторной каюте и лениво потягивает ром, у Джека заскрипели зубы.
Кэп обернулся с нескрываемым недовольством. Джошами Гиббс, кряхтя и пряча нос в дырявом шарфе, кое-как карабкался по склону. Под тяжестью мешка с «чрезвычайно необходимыми ведьмовскими предметами» по его спине катились капли пота, а спереди тело промёрзло до последней косточки. Умеет же Джек Воробей выбирать место и время!
Сощурившись, кэп вгляделся в наползающие сизо-чёрные тучи, качнул головой, спустился ниже и вытолкал старпома на вершину. Неистовый ветер пятидесятых тут же накинулся на Гиббса, так что тот покачнулся и грохнул на землю мешок с приборами.
— Болван! — оскалился Воробей и тут же скрылся в мешке, едва ли не с головой. Гиббс, устало потирая шею, со сдерживаемым любопытством поглядывал на капитана.
Выудив что-то отдалённо похожее на разбитую амфору грубой работы, Воробей аккуратно установил её на плоский камень, почти у самого края обрыва. Слева на права, полукругом, легли: старинный секстант, волшебный компас, обломок обгоревшего рулевого колеса, отрезок пропитанного солью каната и лоскут белоснежного паруса. Затем Джек с крайней осторожностью вытащил пузатый пузырёк с двумя частями пепла древнего орехового дерева и одной частью праха Чёрной Бороды — и как ни удивительно, этот ингредиент оказалось добыть проще остальных. Тут же ветер поднялся, словно бы изогнул обжигающе-холодный поток волшебной аркой, аккурат над местом проведения ритуала. Капитан повёл бровями, рука с пузырьком застыла.
Гиббс меж тем с опаской глянул на грозовое месиво, скалящееся молниями.
— Шторм надвигается, — тихо прокряхтел он, неуверенно переступая с ноги на ногу.
— Заткнись! — яростно прошипел Джек, даже не обернувшись. Он рассыпал на ладонях пепел, едва не чихнул, и резким движением подбросил смесь вверх. Чёрное облаков взмыло по диагонали, нырнуло вниз и растворилось на фоне тёмного горизонта. Гиббс обречённо вдохнул и вжал голову в плечи, пытаясь отогреть отмёрзшие ладони. Джек сделал глубокий вдох и бережно достал из мешка бутыль с запертой «Чёрной Жемчужиной». Он столько раз представлял себе этот момент, столько раз прокручивал в голове необходимый порядок действий и нужные слова, но никак не ожидал, что у него будут трястись руки. Бутылку следовало установить на камне так, чтобы горлышко смотрело в море, и для этого нашлась явно подготовленная кем-то выемка. Грустная песня ветра загудела в откупоренном горлышке. Воробей, став на одно колено, никак не решался убрать с бутылки руки, словно мог разрушить её неосторожным движением.
Оглушающий раскат грома раскололся прямо над утёсом, заставляя пиратов инстинктивно пригнуться.
— Пора, — мистическим голосом провозгласил капитан, требовательно отводя руку в сторону. — Гиббс! — прикрикнул Джек, сжимая пустую ладонь. Старпом встрепенулся, смятённо глянул на него и спешно принялся разворачивать моток серой от грязи ткани, не переставая при этом прочитать. За информацию о том, что было в него завёрнуто, Джеку пришлось распрощаться с флотилией Тича, а за сам предмет — поплатиться свободной шеей. И ведь «Чёрная Жемчужина» того стоила. В руках у Воробья оказался кинжал из чистейшего серебра, чересчур изысканной работы для тех времён, которым он принадлежал. Кинжал жадно вобрал в себя блеск молний и словно бы засветился тем же природным светом.
Тучи закрыли собой небо, окрестности покрылись тьмой, создавая впечатление, будто в мире не осталось ничего больше, кроме клочка утёса с двумя взволнованными пиратами. Ветер в горлышке бутылки взвыл высоко и печально. За поднимающимся гулом и рокотом грозы не было слышно лёгкого треска, с которым начала вращаться стрелка закрытого компаса. Джек сжал кинжал и поднял над головой. Сердце подбиралось куда-то к горлу, голосовые связки стянуло спазмом, так что пират на мгновение забеспокоился, что в нужный момент просто не сможет ничего произнести. И вдруг, в такой близости, что можно было почувствовать её жар, в морскую пучину вонзилась молния, а затем громовой раскат пронёсся топотом из преисподней. Гиббс шарахнулся назад, не удержался и распластался на земле, да так решил и не вставать, из соображений безопасности.
Ветер усиливался. Голос Джека, отсчитывающий блеск молний и громовые раскаты, бесследно исчезал в низком гуле подступающего урагана. Иссиня-чёрные тучи смыкались в кольцо, не весть откуда появившись на востоке. У самого горизонта мелькнул и тут же исчез лазурный лоскут неба. Капитан Воробей пытался перекричать ветер, но лишь задыхался от каждого крика. Шквал едва позволял стоять. Суша и океан исчезали в давящем полумраке под утробный рёв бури. Джек сбился со счёта, сочно выругался, а потом подпрыгнул от неожиданности: с востока на запад небо прочертила синеватая лента молнии. Тут же серебряное лезвие кинжала полоснуло по мозолистой ладони. Алые капли тяжело упали на траву. С высушенных ветром и ромом губ слетела хриплая строка заклинания, порыв мгновенно унёс слова и разбил их о скалы. Джек схватил бутылку, окрашивая горлышко кровью, замахнулся, набирая в грудь холодный воздух.
— Essurgero!
Бутылка вырвалась из окровавленной руки и взмыла над морем. Глаза пирата вспыхнули. Напряжённый взгляд впился в мутное стекло. Гиббс замер на вдохе. «Жемчужина» сделала несколько сальто, но не успела достичь высшей точки, как ослепительный удар молнии расколол бутыль на мельчайшие частички.
Разом всё стихло. Ветер исчез. Громящие скалы волны улеглись с покорным спокойствием. Кипящие в небе тучи мрачно замерли. Воздух тревожил лишь хрупкий печальный перезвон. Джек Воробей поочерёдно раскрыл глаза. Копия «Чёрной Жемчужины» безвольно зависла над морем в обрамлении голубого сияния и тысячи осколков. Секунды таяли, но ничего не происходило. Кэп разочарованно опускал руки, его брови сползали к переносице, взгляд становился всё мрачнее. Мистер Гиббс привстал на одно колено и вопросительно уставился в его спину.