Мистер Гиббс подлетел к борту и свесился через планшир.
— Плохо дело, Джек! — Старпом обернулся и часто закачал головой. — Не вылезем! А если сдвинемся, волной мигом на рифы швырнёт! Течь с подветренной стороны! Они нас нагонят быстрее, чем якорь закинем!
Джек быстрым шагом направился на мостик, затем резко остановился, взглянул на преследователей, направился к баку, всплеснул руками и развернулся к корме. Запрокинув к голову к парусам, он подлетел к фальшборту, пригляделся к обнажившейся мели и шумящим волнам. Никто из команды за всё время и с места не сдвинулся, хотя каждый был готов следовать приказам. Воробей взглянул на Гиббса, тот покачал головой. Взгляд кэпа засуетился, и вдруг в его глазах сверкнула яркая искра. Джек довольно ухмыльнулся и пулей бросился вниз.
— Нужна твоя помощь, дорогая! — Жемчужина, нервно меряющая шагами орудийную палубу, с непониманием глянула на него. Воробей принялся пояснять быстро, громко, каждую фразу сопровождая красноречивым жестом: — Этот подонок посадил корабль на мель! Глубоко засели и в нескольких ярдах от рифа. В днище течь, а за кормой погоня — патрульный бриг. Если будем тянуть якорями, никак не успеем, смекаешь?
Жемчужина рассеяно моргнула.
— Нет. — Кэп дёрнул бровью. — Чего ты хочешь от меня?
Джек беззвучно захлопнул рот, поджал губы, перебирая в воздухе пальцами.
— Ты же можешь вытащить её, — сладко улыбнулся он.
— Я не…
— Помню, с кораблём более не единое целое, но факты намекают на обратное. Разве нет? — Джек повёл рукой и вежливо подхватил Жемчужину под локоть. — В любом случае, ты можешь просто попробовать…
Она не двинулась с места.
— Не могу.
— Разве не в этом твоё призвание? — всё с большим усердием сдерживая кипящую кровь, нарочито спокойно уточнил капитан. — Сейчас следовать ему самое время.
— Я не могу! — пронзительно вскрикнула Жемчужина, и Джек невольно отступил на полшага, выпуская её руку. — Я не могу, я не стану этого делать…
— Поче?.. — запальчиво начал Воробей, а затем, поймав в её глазах отражение холодного блеска, медленно обернулся к трапу. Жемчужина виновато опустила взгляд, Джек хмуро искривил губы. — Луна? — взглянул он на хранительницу. — Разве проклятие ещё действует? — Жемчужина рвано вдохнула. Кэп беззвучно кивнул и послал ей красноречивый взгляд. — Ты не знаешь, не так ли? — Джек снова глянул на залитые лунным светом ступени, а затем, обернувшись, принялся непринуждённо рассуждать: — По-моему, раз ты стала… почти стала человеком, проклятие, наложенное на духа, не может иметь силы. К тому же не обязательно же выходить на палубу, верно? — сверкнул он искусственной улыбкой. Хранительница грустно усмехнулась. Джек закатил глаза. — В любом случае, прости, на доказательство теории времени у нас, увы, нет, но мы можем продолжить эту увлекательную беседу сразу же, как выберемся из данной щекотливой ситуации.
Жемчужина резко вскинула голову. В темноте её эмоций было не разглядеть, но отчего-то у капитана Воробья неприязненно ёкнуло в печёнках.
— Всё как и всегда, Джек, верно? Теперь я понимаю… — тон её голоса совсем не подходил той наивной девушке, которой теперь Жемчужина зачастую казалась. Она произнесла это с тяжёлой, печальной уверенностью, будто бы сожалея, что осознала это. — Тебе надо добиться цели любым способом. Любой ценой. И не важно, что будет с другими.
Воробей фыркнул, взмахивая руками:
— Спорный упрёк, мисси, ведь я как раз-таки пытаюсь спасти всех на этом корабле!
Жемчужину обыкновенно приводил в смятение гнев в голосе капитана, но теперь она лишь покачала головой.
— Ты мог это сделать сразу, отперев камеры, но решил потянуть время в угоду собственному… собственной… — Она судорожно вздохнула и обессилено выкрикнула: — Бессмысленно!
— Зато приятно! — мигом парировал Джек.
Жемчужина подступила к нему, заглядывая в глаза. Взгляд пирата пылал множеством эмоций, даже тех, в которых Воробей бы ни за что не признался и самому себе.
— Зачем ты пообещал своим людям, что я смогу защитить их? Ты этого не знал! — со странной горечью в голосе воскликнула Жемчужина.
— Да, — Джек вскинул руки, — это был блеф! Возможно, — добавил он, дёрнув указательным пальцем. — И он сработал, если ты не заметила! — громко и с искусственной радостью напомнил кэп. Жемчужина часто закачала головой, прикрывая глаза. Джек шумно выдохнул и подступил к ней. Заговорил он спокойнее, стараясь снова уговорить, а не переспорить. Голос его вновь стал сладким и терпким, как любимый ром, а сверкающие искры в глазах сменились чарующим задорным блеском. — Если хочешь, в тот раз я доверился своему чутью, что посоветовало поверить в тебя, и сейчас оно мне подсказывает, что, какими бы ни были твои сомнения, вместо споров нам с тобой, дорогуша, надо действовать сообща. — Воробей ободряюще улыбнулся. — В конце концов, не узнаешь — пока не попробуешь.
— Как же ты не понимаешь! — вскричала Жемчужина, отступая назад. — Там меня ожидает самое страшное! — вскинула она руку к трапу.
— И что же? — устало поинтересовался капитан.
— Неизвестность, Джек, — голос её дрогнул, сорвался. Жемчужина взглянула на свои ладони, изящно, словно по невидимому клавесину, перебрала пальцами. — Да, сейчас всё становится совершенно другим, я становлюсь другой, но… — Она с трудом протолкнула ком в горле и заговорила быстро, часто хватая воздух, глядя на пирата лихорадочно блестящими темнотой глазами: — Я столько лет была в плену этого проклятья, что порой мне кажется, я не знаю, что было прежде. Я не знаю, что будет, Джек. Ты и представить не можешь, сколько раз я грезила об этом моменте, когда смогу взглянуть на луну, свободно провести ночь под открытым небом! Да, сейчас я не чувствую оков проклятья Джонса, как не чувствую ничего из того, что постоянно ощущала раньше! — Жемчужина умолкла, неровно дыша. Джек внимательно глядел на неё, слегка отклонившись назад и незаметно скребя ногтем пряжку на ремне. Жемчужина поджала губы, затем сделала глубокий вдох и плавно подняла голову. — Ты прав, я подвела тебя, мой капитан, — совершенно спокойным тоном проговорила она, смотря прямо и ровно. — И, если ты отдашь приказ, я выполню его.
«Я только время теряю», — на этой мысли поймал себя Джек в тот момент и искренне удивился тому, что чувствует стыд за это. Едва разговор перешёл в неожиданное русло, кэп ощущал себя не в своей тарелке, собственно, как и каждый раз, когда «душевная болтовня» с какой-либо дамой внезапно приобретала излишне серьёзный характер. После подобных «неожиданностей» Джек Воробей обыкновенно сбегал до лучших времён, ибо получить пару пощёчин за побег, по его мнению, было более выгодно, чем ждать окончания серьёзного разговора — итог которого никогда не был в его пользу. Сейчас бежать необходимости не было, Жемчужина и не думала его держать, скорее наоборот, желала, чтобы он здесь вообще не объявлялся, но Воробья словно к палубе гвоздями прибили, и от этого факта вольный пират приходил в куда большую ярость, чем от осознания, что их, беспомощно засевших на мели, вот-вот нагонит патруль. Наконец, спустя несколько мучительно долгих секунд, Джек скрипнул зубами и молча кивнул, старательно избегая взгляда Жемчужины. Не сказав ни слова, он направился на верхнюю палубу, а на второй ступени всё же обернулся:
— Знаешь, — кэп грустно усмехнулся, — по своему опыту скажу, мы пленники не больше, чем сами этого хотим.
Джек скрылся на верхней палубе, а Жемчужина всё не сводила глаз с прямоугольника лунного света на трапе, где он только что стоял. Она заламывала руки, чувствуя, будто в груди у неё полыхает пожар, и неукротимое пламя вот-вот поглотит её и вырвется наружу. Она метнулась вперёд, но у самой лестницы рухнула на колени и закрыла лицо руками. «Я подвела тебя, мой капитан. Я подвела тебя, Джек…»
***
Над морем распростёрла крылья безлунная ночь, но в бухте, укрывшей множество кораблей, было светло как днём. Жемчужина, прогуливаясь по грот-марса-рее, наблюдала, как переливается пирамидами огней и среди скал проступает диковинный город, город, что словно бы поднялся из моря, карабкаясь по сотням затонувших кораблей. Она видела их всех — изувеченных, погибающих, растворяющихся, бесследно исчезающих, слышала их голоса. Одним были сотни лет, другим — меньше десятка. Каждый твердил о своём, слыша и не слушая других, пел свою, ни с кем не похожую песнь. На их фоне голоса людей звучали грубо и излишне громко. Прогудел удар в гонг, и кто-то на пирсе подскочил, толкнул в плечо другого с взволнованным: «Проклятье! Совет сейчас начнётся!», а затем двое людей спешно припустили вверх по крутым ступеням. С клотика грот-мачты «Чёрной Жемчужины» сорвалась большая птица, расправляя крылья и отдаваясь на волю ночного бриза.