– В целовании ежей, – просто ответил Виктор и чуть наклонившись вперед, взлохматил волосы сына.
– Аааа, – протянул мальчик, приглаживая свои темные волосики. – А я целовал только кошку. И Хезер меня отругала.
– Ну, конечно! – серьезно начала Жанна, – целовать-то можно только тигров.
– Жанна! – смеясь, остановила ее Анна и дотронулась до руки сына. – Милый, они шутят. Никого из животных целовать не стоит. Подцепишь заразу.
Киард обиженно посмотрел на тетку, что пыталась подавить смех. Женщина сделала большие глаза и заказала себе выпить, давая тем самым понять, что разговор окончен, и она победила. Ей внезапно захотелось помолчать, не думая ни о чем, но ее мозг постоянно работал, словно назойливая муха, что не дает отдохнуть. А мысли о браке оккупировали сознание. Их жизнь с Сашей походила на карусель: то все затихало и наступали солнечные деньки, то метались по комнате старые книги и хлопали двери. И в такие моменты Жанне и вправду нравилось, что они живут не во дворце – она с легкостью могла укрыться в другом крыле дома, не попавшись на глаза малочисленной прислуге. Лишь в их доме у него было место, где можно спрятаться от всего мира. Ей было тридцать один и ей так хотелось веселья и безбашенности, которых она не могла позволить себе в университете. А еще общения со старыми друзьями, что незримо держали дистанцию, словно опасаясь ее. Все изменилось и она это прекрасно понимала.
Однажды они с Анной говорили на эту тему, хоть Жанна и была скованная признанием ее власти, но княгиня в первую очередь являлась ее семьей. И Анна рассказала так просто и открыто кто остался ее другом, а кто исчез. Но в самый последний момент она решилась на одну из самых откровенных фраз, произнесенных между ними:
– Мой самый лучший друг – это мой муж, – Анна прокрутила на пальце обручальное кольцо. – Какой я бы не была сволочью, но он всегда, в любой момент будет на моей стороне.
– Быть может это просто любовь? – усмехнувшись, спросила Жанна, сев напротив. – Лю – бо – вь.
– Любовь? – княгиня посмотрела на собеседницу с каким-то весельем во взгляде. – Наверное, мои размышления покажутся тебе вычурными, но по – другому я сказать не могу. Одни говорят, что любовь живет три года.
Она встала и провела по полированному дереву полки, висящей над камином, едва касаясь рамок с фотографиями. Жанна неотрывно следила за ее движениями, отчасти решая притворен или нет, этот драматизм.
– Может быть это и правда, – Анна поправила фото. – Когда влюбленные люди слишком долго находятся друг с другом, любовь медленно, по крупицам, перерастает в привязанность, которую уже люди при всей своей душевной тонкости зовут «любовью».
В ее приглушенном, почти потустороннем голосе звучал отголосок усмешки над самой собой. И Жанне, отчего захотелось спросить у нее о Викторе.
– Но знаешь, – княгиня резко повернулась к собеседнице. – Если в этих отношениях не все так радужно. Если есть борьба и стены с расстоянием, то чувства, подпитанные каким-то осознанием несправедливости, могут длиться десятилетиями. Постоянно, словно волны, накатывая на несчастных влюбленных.
Почему-то Жанне тогда не хватило в легких воздуха, резко захотелось выйти из комнаты, а лучше из дворца. В сад, на центральную улицу, в Хораур, откуда она была родом. Куда угодно.
Она словно вновь осознала, что в истории этой семьи не будет «жили они долго и счастливо». Это не диснеевский мультфильм, о котором она мечтала в детстве.
– В пятницу я полечу в Варшаву, – окликнула ее Анна, возвращая к реальности. – Хочешь со мной?
– Да, – конечно, – кивнула Жанна, мимолетно оглядывая Виктора, спящего на плече княгини. Идеальная пара.
– Через полчаса приземлимся, – сообщила стюардесса, попутно забирая пустой стакан с подлокотника Виктора.
Ну, здравствуйте, будни.
В его любимых книгах в самый сокровенный момент всегда начинался закат. И, наверное, именно поэтому, когда его что беспокоило, он дожидался вечера, становился лицом к окну и смотрел, как в очередной раз умирает солнце. Яркие золотисто – алые полоски освещали иголки пихт, высаженных неподалеку от дворца, в последний раз прикасались к спокойной глади еще не замерзшего, но уже студеного озера и окончательно оторвавшись от закатного солнца, лучи оставляют после себя лишь воспоминание.
– Хикари снова подралась с Джин, – с порога устало заявила Сакура и присела в кресло у письменного стола. Почему-то у них завелось так с недавних пор: сидеть в его рабочем кабинете и о чем-то рассуждать. А ведь в детстве они не были так сильно привязаны друг к другу. Их объединила Анна. И эта мысль заставила мужчину усмехнуться.