Куроки чуть прижав ее к себе и неожиданно поцеловал в висок. Анна даже не дрогнула и не стала оглядываться по сторонам. Перед кем ей отчитываться за это чисто дружеское действие? Пусть и нежное. И личное. Виктор любил целовать ее за ухом, щекоча легкой небритостью. Очередной раз, доказывая насколько они разные. И любимые.
– Знаешь, иногда я себе напоминаю машиниста поезда. Вижу на рельсах человека, пытаюсь остановиться и не могу, – Куроки поправил сережку в ее ухе. – Это страшно, но все проходит.
– И к чему все это было сказано? – улыбнувшись, поинтересовалась Анна. Она непроизвольно посмотрела в висевшее рядом зеркало и автоматически втянула живот, хоть в этом уже и не было смысла. Мы вырастаем, а привычки остаются с нами до самого конца.
– Я не знаю, – чуть смутился он. – Иногда веду себя, как глупый ребенок.
– Но ты такой милый глупый ребенок, – легко потрепала его по плечу Анна, заставив улыбнуться шире. Он был счастлив, единственное, что его беспокоило – это отсутствие того переизбытка чувств, что всегда было с ним, когда он касался Анны.
Может быть, они слишком привыкли к своим особым отношениям на расстоянии? Или не хватает всего одного поцелуя в губы, дабы вновь возродилось сжигающее пламя. Когда-то она сравнивала ее привязанность к нему с притчей про ребенка и Луну. Сейчас же все было иначе. До горького смешно. Может быть, она повзрослела, а может быть просто перелюбила? И все же надеялась, что последнее – ложь.
– О чем ты задумалась? – решил спросить Куроки, увидев, что к ним приближается один из гостей. Нет. Не нужно. Не разбивай. Единение.
– О том, что наша жизнь тянется от новогоднего письма к письму. И все. Словно остальное время мы не живем. Но зато…
Она не успела договорить, увидев приблизившегося мужчину.
Вот и все. Время истекло. Пора возвращаться к реальности, что с шумом и словом «мама» окружит ее вихрем.
И ничего не ноет. Словно она снова начала принимать те таблетки, прописанные врачом. Нет чувств, лишь разум. Или она просто научилась себя сдерживать? И не писать писем, позже сжигая их в камине. Не следить тайком по новостным сайтами с жадностью копить те крохи информации о его жизни. Так же как и он.
Тоскливый и глупый мир, что раньше светился надеждами и весельем. Может просто раньше они сами были намного лучше? Меньше лгали и лицемерили, меньше чувствовали власть, осязая робкие взмахи крыльев. Раньше. Уж точно не сейчас.
31.10.2017
С Днем Рождения!
С любовь, К.
06.11.2017
Сорок один. Это много или мало?
Ничтожно мало. Расти дальше.
Твоя A.P.
25.12.2017
С Новым годом и Рождеством!
Пусть ангелы поют вам
И свет не потухнет никогда
Императорская семья
31.12.2017
С Новым Годом!
Пусть ваше счастье достигнет высот, а смелость вечно будет сильна
Полиньяк
Многие верят, что в Новом году у них все будет хорошо. Что весна это время любви, а осень хандры. Забавно во все это верить, но ведь это правда.
Для Анны весна всегда ассоциировалась с дождем. И сыростью, чей холодный запах исходил от каменного дворца. Казалось Время пыталось доказать самому себе насколько оно старо.
– Тебе тоже не спиться? – Виктор зашел в кабинет Анны, где та сидела в полумраке и читала какие-то документы. Она всегда и все старалась делать атмосферно: за витражом легко барабанил ночной апрельский дождик, скрытый занавешенными шторами. А внутри было тепло и потрескивал огонь, словно в камине старого сыщика, что так любила Мария. Такая умиротворенная атмосфера не давала задать волнующий его вопрос: «Снова болит?» Он просто старался не думать об этом.
– Чуть – чуть, – она сама поняла вопрос и ответила, устало улыбнувшись, и отложила бумаги. – Может быть, спустимся на кухню?
Виктор, усмехнувшись, перекатился с пятки на носок.
– Знаешь, в прошлый раз, когда ты предложила спуститься на кухню, мне пришлось оправдываться, – он почти что жалобно посмотрел на жену. – И искать ту девушку. А это было непросто, спустя-то пятнадцать лет.
Улыбаясь, Анна подошла к нему и обняла. Наверное, она действительно самая счастливая женщина на всем белом свете. И даже голова стала чуть меньше болеть.
– Я просто проголодалась, – словно по секрету прошептала княгиня ему на ухо.-только не говори моему диетологу.
– Могила, – Виктор закрыл свой рот, словно на молнию и обнял жену за талию. Все было просто чудесно, вот только Виктор не мог избавиться от мысли, что проявляя такую несвойственную ей нежность, его жена просто пытается убежать от мигрени, что обожает временами возвращаться к ней.