– Ты все еще любишь ее? – тихо спросила Анна, кутаясь в шаль. В последнее время ныли от холода кости. Мама говорила, что это просто возраст.
– Нет, – отмахнулся нынешний князь Грепиль. – Но я до сих пор на нее обижен. Даже не знаю, как-то по – детски, но иногда я радуюсь газетным статьям, что показывают насколько я счастлив. Пусть завидует.
Анна улыбнулась, и сидя в кресле, рассматривала своего, кажется так и не повзрослевшего внутренне, сына, у которого появились морщины, легкая седина на висках, а его черные волосы теперь коротко подстрижены. Он уже давно не тот мальчик, что играл в оранжерее с Луи Моро.
– Прости меня за то, что я была плохой матерью, – внезапно произнесла Анна, чуть подавшись вперед к сыну. Киард закатил глаза, зная от отца об этой бессмысленной игры матери в муки совести. Может это все же ее хобби?
– Ты была и есть хорошей матерью, – мужчина поднялся со своего места, и, встав на колени перед ней, взял ее за руки. – Просто часто ты была далека. Но это такая глупость. Ты участвовала во всех важных событиях моей жизни. Я помню, как ты звонила мне и ждала, когда же я усну. Это просто наша работа. У меня все также и я понимаю, что ты чувствовала. И я не злюсь и никогда не злился на тебя. Наоборот, именно благодаря тебе я хоть как-то появляюсь в жизни своих собственных детей. Беру с тебя пример, учусь на твоих ошибках. Не сижу с заплаканным лицом и не корю себя попусту. Ну, что ты.
Он вытер слезы, что потекли из ее глаз. С возрастом она стала такой сентиментальной.
– Я никогда не был одинок. Рядом всегда был отец, – продолжил Киард улыбаясь. – Рядом с Гайем и Клеменс Хикари. Все повторяется, потому что ничто не может быть идеальным.
– Ты скучаешь по отцу? – Анна размазала последние слезы по лицу и постаралась улыбнуться.
– Безумно, – ответил сын. – Все жду, когда он войдет в дверь и своим задорным голосом начнет снова меня подкалывать или давать советы насчет Хикари. Мне так же не хватает его, как и тебе. Я до сих пор не верю, что прошло целых одиннадцать лет. Максимум год.
Киард приподнялся и обнял мать, давая ей спрятать свое покрасневшее от переживаний лицо.
– У нас все будет хорошо, – пообещал он, свято в это веря.
Она все еще считала, что прошлое невозможно описать одним словом или парой предложений. Хотя иногда все же ставила дефис между «прошлое» – «было». Ее жизнь была подобно сказке, сколько бы она не отнекивалась. Сколько бы боли она не испытала, всегда найдутся люди, что с радостью заняли бы ее место.
Анна отодвинула тюль и посмотрела в окно, за которым заканчивался апрель, цвела привезенная Жанной вишня и грело солнце. По коротко стриженному газону бегали Од с Клеменс, а их матери спокойно играли в карты, сидя в беседке. Обычный день, как и сотни других перед ним. Сейчас к ним спустится Мария, с помощью трости и прихрамывающей Хезер, за ними будет идти Жанна с шалью в руках. Их мужчины на работе, а Гай все еще на уроке верховой езды.
Ее замечательная, любимая семья, ради которой она пошла бы на преступление. Раньше она не осознавала всю ценность этого счастья в полной мере. Была глупая и самонадеянная. Впрочем, как и многие другие. Анна заметила скачущего в приплясу Гая, что еле увернулся от поливочной системы и подбежал к матери сзади, закрыв ей глаза, явно играя в «угадай кто». Анна улыбнулась: Киард в детстве обожал эту игру, подкрадываясь к Виктору и визжа «Угадай кто!» А его отец всегда подыгрывал, специально тянул время, долго отгадывая. Виктор был идеальным родителем. Женщина посмотрела на старшего внука: вчера они гуляли по коридорам дворца, держась за руку и разглядывая портреты. Она, как и Альберт в свое время, рассказывала Гаю о его предках, смешила и вспоминала занятные исторические фаты, которые могли быть интересны десятилетнему мальчику. Она словно снова старалась искупить то, что Киарда в этом возрасте по коридорам водил Виктор, который всегда был рядом со всеми. Вдруг внук отпусти ее руку и, подбежав к портрету, резко остановился и принял позу, то, что и на картине.
– Бабушка! – воскликнул Гай, горделиво взодрав подбородок, подобно Жанне. – Я, правда, похож на дедушку?
Анна подошла чуть ближе и широко улыбнулась. Она уже давно заметила большее сходство Гая с Виктором, нежели с Киардом. Это было чудесно и эгоистично – смотреть на внука и видеть мужа. И мучительно. Мучительно замечать, как мальчик хмурит брови как дед или потирает переносицу, когда недоволен. Мария однажды сказала, что они слишком возвели Виктора в ранг небожителя, но дочь ее осекла, сказав, что так будет лучше – память о Викторе сохранится, и его не забудут, как отца Альберта.