14.05.2004
НЕ СМЕЙ! Не смей! Ты просто не имеешь права быть настолько резким и жестоким по отношению к Виктору. Иногда он намного лучше тебя. Во всяком случае, Виктор заставляет меня чувствовать нужной и счастливой. Он любит меня (я так думаю) и главное! Уважает, а последнее поверь, очень важно для брака.
У меня все будет хорошо, потому что у Виктора лишь единственный минус. Он не ты. Но это просто глупость, мой друг. Давай не будем из – за этого разрушать мосты.
Мой поклон Соре.
A.P.
Новомодный телефон тихо начал исполнять мелодию имперского марша из американского фильма, что обожал Альберт и терпеть не могла Мария.
– У тебя была возможность сохранить свободу, но ты выбрала брак и собственноручно одела на себя оковы, – глухой голос нетерпеливо тараторил из трубки, словно боясь позабыть текст или вовсе, что его отключат.
– Или глупец или пьян, – такой же глухой голос в ответ, но уже с различимой усмешкой, – Должно быть, долго сочинял эту тираду.
– Нет, – он чуть промедлил. – Я скучаю по тебе
– Я тоже.
– Знаешь, сегодня я чуть не кинула папкой в Патрика, – голова Анны покоилась на плече Виктора, что почти незаметно разглядывал ее, стараясь не тревожить. – Не знаю, что на меня нашло.
– Это просто стресс, – мужчина поцеловал кончики пальцев ее правой руки. – Не каждая девушка в свои двадцать четыре является главой княжества.
– Не каждая тщетно пытается завести ребенка, – хмуро передразнила его княжна. Она до сих пор не могла понять, как ей так легко и беззаботно, удалось затянуть его в сети под названием «даже если у нас ничего не получится, давай попробуем завести общего ребенка». Это было не по – католически, ужасно самонадеянно и не логично. Так нормальные люди не делают, но так как они оба в душе понимали, что навряд ли уже избавятся друг от друга, стоило попробовать соорудить добрачного ребенка, раз об этом так мечтала Анна.
– Тссс, – Виктор повернул голову и поцеловал ее в губы, одновременно еще сильнее прижимая ее к себе. – Мы только начали пытаться…
– У нас отличные врачи, ты молода, – чуть ли не истеричным голосом продолжила девушка, но затем, резко вздохнув, успокоилась. – Я просто боюсь. Прости.
– Ничего, – Руже любил ее и такой. Беспокойной, вечно озабоченной и обиженной – он знал, что она в такие минуты слабости нуждается в нем как в защитнике и друге. – У нас все будет хорошо.
– Спасибо тебе, – прошептала Анна, начиная засыпать. Как же она была благодарна этому потрясающему человеку, за то, что он откликнулся на ее симпатию, за то, что поддерживал ее и сдерживал от глупых и опрометчивых поступков и слов. Виктор был идеальным: привлекательным физически, разумным, с чувством юмора и такта, и Анну совершенно уже не волновала их разница в возрасте или его прошлое. Руже сейчас был рядом с ней и ей ничего не было больше нужно. Ну, ладно, еще бы с сорок восьмого до сорок шестого похудеть и перестать постоянно носить утягивающее белье. Впрочем, судя по всему, Виктору было совершенно на это наплевать и это льстило.
16.07.2004
Мне жаль, что не смогли встретится на дне Рождения Сакуры. А может оно и лучше: слишком сложная обстановка в нашей стране. Люди сами толком не понимают что им нужно, но требуют перемен.
Каких? Почему они не ответят каких? Лишь молчаливые шествия за своими названными вождями. Словно какая-то непонятная эпидемия безумия захватывает мою страну. Это глупо. Невыносимо видеть как толпы людей, незнающих настоящих причин, идут митинговать против моего отца. Но если они идут против него, значит и против меня.
Может быть мы и вправду стали слишком далеки от народа?
К.
– Он уже приземлился, – княгиня Мария зашла в гостиную, где расположились ее домочадцы. Альберт с Виктором, по своей дружеской традиции играли в шахматы, Анна сидела за компьютером и искала что-то в интернете, ее старый кот, словно телохранитель, лежал у ее ног, иногда алчно поглядывая в сторону шахматной доски.
– Его уже встретили представители? – спросил князь, наконец-то переставив фигуру. Он полулежал в кресле, рядом с которым располагался специальный медицинский баллон с кислородом. Пока лечение ему никак не помогало: мертвые частички легкого опадали и откладывались на дне органа, словно слой песка. Альберт отказывался от операции, одновременно боясь ее и надеясь, что лечение наконец-то даст результаты. Но, увы, с каждым новым месяцем становилось только хуже: он худел, пугая этим жену, становился все упрямее и рассеяннее.