Быстров явился не один. Вместе с ним, приглаживая пятерней жесткие волосы, вошел Цыганков.
Предложив Юльке сесть, Быстров выслушал до конца ее путаный рассказ.
— А за что тебя в «Горячую промывку»? — неожиданно спросил он.
— Да ни за что, — ответила Юлька, но тут вмешался Цыганков.
— Правильно поместили. А вы спросите ее, Николай Иванович, сколько она резцов ломает. Если, согласно вашему последнему приказу, высчитывать — ей получать было бы нечего!
— А ты поучи ее затачивать резцы, обращаться с ними…
— Кто ж этому учит, — искренне удивился мастер. — Смекалку надо иметь!
Начальник депо закурил и задумчиво посмотрел на Юльку:
— На техминимуме бываешь?
— Я в вечерней школе учусь — не успеваю.
Быстров помолчал, стряхивая с папиросы пепел. Потом сказал, чтобы она отправлялась в цех.
От начальника депо мастер вернулся злой.
— Эй, Гранина! — крикнул он. — Иди бери резцы.
— Мне не дадут их, пока вы акт о старых не подпишете…
— Подписал. Иди бери.
Юлька сходила за резцами и принялась было работать, как к ней снова подошел Цыганков.
— Вот ты жаловалась там… Болты да шпильки тебе дают. — И вдруг, прищурившись, он спросил: — Паровой питательный клапан инжектора берешься выточить?
Юлька растерялась.
— Чертеж у тебя на станке, по нему Чекмарев работал. Бери заготовку. Валяй, точи.
Цыганков говорил спокойно, но Юлька понимала, что это значит. С виду простой, инжекторный клапан требовал особого внимания. И самое трудное — выдержать угол конусного поля.
Цыганков стоял, привалившись боком к станине «семерки», ждал. Длинный, с расстегнутым воротом рубашки под форменным промасленным кителем, он показался ей в эту минуту особенно неприятным.
— Хорошо, я попытаюсь, — неуверенно сказала Юлька.
Она вставила бронзовую болванку в патрон. Из-под резца рассыпным золотом посыпалась стружка. Бронзовые кусочки кололи руки, путались в волосах, но Юлька не замечала ничего. Под лучами утреннего солнца засиял обточенный ею бронзовый поясок. Теперь надо было сделать, выточку, уменьшить с другого конца диаметр. Чистовым резцом довести все до нужных размеров. И только тогда уже браться за конус.
Время летело. Юлька отводила резец, включала и выключала скорости. Она сумела отсчитать положенное число градусов на поворотном лимбе, но резца, пригодного для отточки конуса, у нее не было, их обычно делали из простых резцов, по-иному затачивая грани.
Обратиться бы к кому-нибудь из ребят, но Цыганков мог вернуться, и Юлька решила сама заправить резец.
Грани получались бугристыми, режущая кромка истачивалась и, ломаясь, отлетала с наждачной пылью.
Возвращаться к станку с незаправленным резцом было стыдно: Цыганков ждал ее у «семерки».
Выручила Наташа. Она позвала мастера закрывать наряды.
«Молодец, Наташка…» — благодарно подумала Юлька и направилась к карусельному станку, где работал Куракин.
— Паша, милый, помоги, — протянула она ему резец, и в глазах ее была такая тревога, такая мольба, что Пашка, не сказав ни слова, пошел и заправил ей резец.
Юлька выточила конус клапана. Осталось только удалить с его поверхности последние сотые миллиметра. Раза два она легонько прикоснулась к вращающемуся конусу бархатным напильником, но вдруг ее охватила робость, и она выключила станок.
— Ну, чего ты? — тихо спросил Куракин, подходя к ней. — Запорола?
— Нет… Боюсь я, Паша.
Куракин взял из Юлькиных рук напильник.
Через пять минут инжекторный клапан был готов. Сияющий золотом, весомый, он лежал на раскрытых ладонях Юльки.
До обеденного перерыва оставалось четверть часа. Юлька сгребла со станка стружку, вытерла руки и направилась за Наташей.
Из открытой двери конторки доносились громкие голоса.
— Я этот наряд не подпишу! На паровозе всего две крейцкопфных втулки, а ты Чекмареву три подписал! — с возмущением говорила Наташа.
— Только попробуй! Человека ночью подняли!.. Аварийная работа!.. Межпоездной ремонт! — кричал в ответ Цыганков. — Зря ты, Березина, гнешь козыря, надо сначала выяснить!
— Правильно, выяснить, — поддакнул Цыганкову Пашка Куракин. Он тоже был тут.
— Пойми ты, — продолжал мастер. — Чекмарев почти выточил вторую втулку, а там раковина. Брак металла при литье. Пришлось делать еще одну, и получилось три, а не две.
— Факт! — снова поддакнул Пашка. — Ты узнай, Наташа, где эту заготовку отливали, и пошли им туда письмо с претензией. Так, мол, и так, нахальство с вашей стороны брак выпускать.