«Венька-космонавт!» — С той поры и пристало к Веньке это прозвище.
ЧЕЛОВЕК С ЧЕМОДАНОМ
— Миш, пошли… — Белокурый веснушчатый Петька приподнялся на локтях. — Миш…
Мишка не отвечал. Положив под голову руки, он лежал и молча смотрел, как в прозрачной синеве неба стайкой неторопливо плыли снежно-белые облака.
— «Тучки небесные, вечные странники…» — дурачась, продекламировал Петька.
— А дальше? Небось забыл?
— Я и не старался это запоминать. Подумаешь, тучки!
— Зря. Хорошее стихотворение.
Миша повернулся лицом к Петьке. Тот исподлобья глянул на друга и с досадой сказал:
— Ох и любишь ты, Мишка, умничать! Давно бы уж выкупались.
— Нет, сначала дополем, — спокойно возразил Миша. Смуглый, скупой на улыбку, он казался старше своих тринадцати лет.
С бугра, где лежали ребята, был хорошо виден школьный опытный участок. Слева от посевов кукурузы начинались посадки помидоров и огурцов. Еще утром, встав пораньше, пришли ребята сюда по поручению бригадира школьной производственной бригады Саши Орлова посмотреть, не появились ли где сорняки. С ними увязался Мишин братишка, шестилетний Бориска, со своим неразлучным другом — псом Барсиком. Без особых происшествий дошли ребята до участка. Кукуруза была на славу. Стройная, высокая, с молодыми, но крупными початками и красиво развевающимися шелковистыми метелками, она стояла сплошной стеной.
— Вот это кукуруза! Не зря старались! — восхищенно ахнул Петька.
— Да, кукуруза ничего, — сдержанно ответил Миша. — А вот огурцы хуже — поздно посеяли. Видал, сорняков сколько? Надо прополоть. Да тут работы немного, до обеда управимся.
Но до обеда не управились. Помешала жара. Когда было прополото больше половины, ребята сделали перерыв и, съев по куску хлеба, легли под кустами отдохнуть.
Кругом, сбегая с холмов, зеленели поля родного колхоза. А чуть дальше, за лесом, переливался на солнце серебристыми чешуйками широкий Амур. Он-то и не давал Петьке покоя…
— Миш… — опять жалобно позвал Петька.
— Ладно, пошли! — сказал Миша, вставая.
— Куда, купаться?
— Допалывать, — улыбнулся Миша.
— Нет уж, дудки! — решительно заявил Петька. — И нечего тут командовать…
— А я и не командую. Я дело говорю.
— «Дело, дело!» — передразнил Петька. — Вечно из себя передового изображаешь, сознательного. И я знаю, что надо полоть, но не сейчас же. Ну пойдем, окунемся хоть разик. Не могу я в жару эту окаянную траву дергать.
Петька привстал на колени. Лицо его, всегда лукавое, с чуть задранным кверху носом, стало таким несчастным, что Миша не выдержал.
— Шут с тобой, — сказал он сдаваясь. — Пойдем. К вечеру жара схлынет — дополем. Куда вот только «пограничник» наш делся?.. Эй, Бориска-а-а! — громко позвал он.
Ответа не последовало. Петька, заложив два пальца в рот, пронзительно свистнул. И тут же с кукурузного поля раздался заливистый собачий лай.
— А-а, вот они где!
Ребята сбежали с бугра и, раздвигая высокие кукурузные стебли, пошли разыскивать Бориску.
— Найдешь его тут, чертенка! В этих зарослях не то что пацан — дядя достань воробушка с головой упрячется… Ну, ладно, Бориска, хватит тебе! — крикнул Петька.
Бориска не откликнулся.
— И пес, как назло, перестал лаять, — заметил Миша.
Неожиданно совсем рядом раздалось приглушенное рычание.
— Вон он! — прошептал Петька, приседая, и беззвучно рассмеялся. — Ты смотри, что делает!
В междурядьях на корточках сидел Бориска и изо всей силы сжимал морду собаки.
— Тихо, Барсик, тихо! — весело поблескивая глазенками, уговаривал он пса. — Тихо. Пускай поищут. Здорово мы с тобой запрятались!
Но Барсик уже видел Мишу с Петькой. Вырвавшись из Борискиных рук, он радостно залаял и бросился к ребятам.
— Вылазь, пограничник, — смеясь, сказал Миша. — Пошли купаться!
— Тоже мне пограничник, — подмигнул Петька Мише. — Собаку и ту обучить не может. Тявкает она у него когда надо и не надо.
Бориска обиделся:
— Ага, прямо там! Я обучал, обучал… аж язык заболел.
Худенький, в выцветшей рубашонке и коротеньких штанишках, такой же черноголовый и смуглый, как его брат, он молча шел сзади, слегка прихрамывая. На глаза ему поминутно съезжала старая солдатская пилотка. Рыжий лохматый Барсик с белым пятном на груди время от времени подбегал к нему и, виляя хвостом, старался лизнуть в лицо. Но Бориска сердито отталкивал собаку.
— Чего ты захромал? — спросил Миша, когда, спустившись в овраг, они подошли к ручью.