— Теперь можно в путь-дорожку. — Незнакомец снял еще не просохшие портянки, быстро обулся. — А вы, ребятки, оставайтесь, ищите хозяина лодки…
Стоило ему, однако, подняться и подойти к кустам, чтобы взять свой плащ, как раздался пронзительный визг: незнакомец не заметил лежащей в тени собаки и наступил ей на лапу. Барсик остервенело вцепился ему в сапог.
— Отстань, дуралей! — прикрикнул землемер, подхватил чемодан и зашагал по тропинке.
Но Барсик не отступал. Рыча и громко лая, он набрасывался на землемера и, казалось, не хотел его отпускать.
— Ну чего ты лезешь? Ну, отдавил тебе нечаянно лапу. Извини. — Землемер остановился и в раздумье посмотрел на собаку. — Может, угостить тебя, добрее будешь? — Он присел, вновь открыл чемодан, порылся в нем и вынул аккуратно завернутый в бумагу сверток. — Вот тут у меня колбаска от завтрака осталась. Лакомое для тебя блюдо. А ну, лови!
Голодный Барсик мгновенно проглотил кусочек колбасы. Гость нагнулся, чтобы погладить собаку, но Барсик неожиданно для всех вцепился ему в руку.
— Ах ты, сволочь этакая!
Землемер хотел пнуть собаку, но промахнулся. Барсик, отскочив, скрылся в прибрежных кустах.
— Бешеный он у вас какой-то, — зло сказал человек с чемоданом и, вернувшись к костру, стал выдавливать из пальца кровь.
В этот момент донесся визг. Барсик выскочил из кустов, подбежал к Бориске, лизнул ему руку и вдруг повалился на песок. Ноги у него конвульсивно дернулись, изо рта показалась пена.
— Так я и говорил, бешеная собака, — уверенно объявил землемер. — Не подходите к ней.
Ребята со страхом смотрели на подыхающего Барсика.
— Не может быть, чтобы бешеный, — усомнился Миша. — Бешеные собаки воды боятся, а он только что лакал, я сам видел.
Из пальца незнакомца продолжала сочиться кровь. Он покачал головой и озабоченно произнес:
— М-да, нужна прививка против бешенства. Срочно, очень срочно!
— В Ольховке у нас больница есть, — сказал Петька.
— Конечно, в Ольховку, — согласился приезжий. — Туда как короче — тропой?
— Тропой. А там поворот. Да мы вас проводим! — с необыкновенной услужливостью предложил вдруг Петька.
— Нет, зачем же? Занимайтесь своими делами, — запротестовал землемер, и в маленьких бегающих глазках его Миша увидел беспокойство.
«Ой, что-то тут не то», — встревожился Миша. Когда человек с чемоданом скрылся за кустом боярышника, он спросил Петьку:
— Ты куда его хотел проводить?
— На заставу. Подозрительный какой-то. Уж не отраву ли он нашему Барсику подбросил?
— Отраву?!
Миша, побледнев, подбежал к боярышнику и посмотрел вслед ушедшему. Почему землемер вырвал чемодан из рук Бориски? Почему он так на Барсика? Боялся, что собака своим громким лаем привлечет пограничный наряд? Миша вдруг представил, как этот человек пробирался ночью в резиновой лодке на остров. Что он там делал?.. А если б не шторм, если б не смыло лодку? Тогда человек так же тайно вернулся бы на берег и скрылся никем не замеченный?
— Петя, — негромко позвал Миша, — ты беги на заставу, а я пойду за ним.
— А Бориска? С ним, что ли, бежать-то? — спросил Петька, кивнув на больную Борискину ногу.
— Нет, один беги.
— А я… я не останусь тут, — вдруг заплакал Бориска и присел на корточки рядом с собакой. — Барсик, миленький, дружочек ты мой…
— Нашел время нюнить! — рассердился Петька. — Ну, все. Я бегу за ним, а вы пробирайтесь на заставу. — И он помчался по тропинке в глубь леса.
— Петя! Петька, постой! — крикнул Миша вдогонку, но Петька не ответил.
«Убежал!» — огорчился Миша. И в то же время он понимал, что Петька прав. Если человек с чемоданом враг, его нельзя упускать из виду.
Миша подбежал к Бориске. Тот все еще сидел на корточках возле Барсика. Лицо его, с грязными потеками, покраснело и припухло.
— Ну ладно уж, брось горевать, — начал Миша, обнимая братишку. — Понимаешь, на заставу мне надо бежать… Подозрительный этот человек. Барсика нашего отравил, в запретной зоне чего-то делал, А вдруг он шпион?
— Шпион? — протянул Бориска, повертываясь к Мише. — Этот дядька — шпион?
— Может, и нет, но сообщить пограничникам надо, и поскорей.
— Ну, тогда побежали, — оживился Бориска.
— А если тебе здесь остаться? До заставы далеко, три километра. А ты пятку порезал — бежать не сможешь, — стал уговаривать Миша.
— Ой, нет, я ни за что не останусь! — замотал взъерошенной головенкой Бориска. — Я боюсь. С Барсиком бы остался… — признался он. Губы его задрожали, а глаза снова наполнились слезами.