— Ай-я кули! — подражая своему другу, громко крикнул Леня и, выхватив из рук Ивашки поводок, скатился вместе с собакой с берега на лед.
Это и был природный каток у Синей сопки. Лед — как зеркало, чистый, гладкий. Вот только полынья… Словно кто нарочно выдолбил посередине катка большую прорубь, прикрыв ее клубами сизого пара.
— Полынья, видишь? — крикнул Ивашка, заметив, с какой поспешностью надевал Леня свои новенькие коньки.
— Вижу, все вижу! — задорно отозвался Леня.
Прицепив к ошейнику Дымки ремень, он пронзительно свистнул. Собака, весело тявкнув, побежала вперед, а за ней, что-то напевая и размахивая рукавицей, заскользил довольный Леня.
Отломив ветку талины, Ивашка сделал из нее палочки, прикрутил ими свои коньки и тоже покатился. Однако ему приходилось труднее, чем Лене: на чистом, без снега льду ноги беспрерывно разъезжались. Но вскоре подъехал Леня.
— Держись! — крикнул он, на ходу передавая Ивашке поводок.
Дымка с заливистым лаем помчал по льду мальчугана, и тот точно взлетел на крыльях. Снежные берега, синий лед, остроконечная сопка над ним — все закружилось в волшебном круговороте. Морозный воздух холодил ноздри, покалывал щеки, но это было даже приятно. Один раз Дымка разбежался так сильно, что Ивашке стоило больших усилий отвернуть от полыньи.
Но ничего не случилось. Дымка продолжал добросовестно исполнять роль ездовой собаки, пока Ивашка сам не осадил его:
— Однако, отдохнуть тебе надо, Дымка.
Присев на торчавшую у берега льдину, Ивашка с завистью смотрел, как катается Леня. Новые, хорошо отточенные коньки позволяли ему свободно разбегаться по льду, выписывать, стоя на одной ноге, разные фигуры и мгновенно делать «стоп», когда это было необходимо. Но вот к Лене опять подскочил Дымка и помчал его по льду.
Новые коньки явно вскружили Лене голову. Иначе разве катался бы он по самому краю полыньи? Дымка же, наоборот, все время норовил отвернуть от воды — инстинкт подсказывал собаке, что там опасность.
— Эй ты, зачем так делаешь? Ты еще не знаешь, какой Тумнин! — крикнул ему Ивашка.
Но неугомонный Леня словно не слышал. Лед под его ногами потрескивал, а он и внимания не обращал.
Вдруг Леня поскользнулся и упал. И тут же до Ивашки донесся его отчаянный вопль:
— Тону-у-у!..
Бросившись на выручку, Ивашка увидел, как разошелся лед под тяжестью Лениного тела и они с Дымкой мгновенно оказались в воде.
— Ва-ня! — вновь испуганно прокричал Леня.
Ползком добравшись до края полыньи, Ивашка протянул Лене руку. Но мешали кружившие в воде льдины. Течением относило Леню с Дымкой все дальше, к нижнему краю полыньи. Когда же, перебежав на новое место, Ивашка снова пополз к Лене, чтобы бросить ему конец ремня, под ним раздался треск и выступила вода. Пришлось отползать, лед здесь был очень тонким.
Ивашка видел круглые от страха глаза Лени, его покрасневшие руки, которыми он хватался за лед. Но как, чем помочь ему? Не было даже палки. Дымка, барахтаясь в воде, заметив Ивашку, подался вперед, но вдруг жалобно заскулил и исчез в водовороте. Это же могло случиться и с Леней, случиться в любую секунду, как только ослабнут его руки и он не сможет держаться за край полыньи…
Ивашку охватил ужас. Он закричал. Но никто не отозвался. Мальчик еще раз посмотрел вокруг себя, и тут острый глаз его впился в талину, в то самое дерево, от которого он отломил ветку и сделал себе палочки для коньков. Что, если отломить ветку побольше, подлиннее?
Ивашка не помнил, как добежал до берега. Не помнил, как сломил ветку и приволок ее к полынье. Ветка топорщилась, но обламывать сучья было некогда.
— Лови! — крикнул он, бросая ветку Лене.
— Ой, Ивашка, ой, не могу, больно мне! — выкрикнул Леня. Лицо его посинело, пальцы вот-вот могли сорваться с кромки льда. Один раз он даже ушел под воду, но быстро вынырнул.
— Держись! Держись! — хрипло кричал Ивашка, подтаскивая ветку поближе к Лене.
Лед у края, полыньи стал ломаться. Ивашка чуть сам не ушел под воду. Но, отползая назад, он ни на секунду не забывал о друге.
— Держись, не отпускай! — приговаривал он, увидев, что Леня вцепился в ветку.
Ивашка пробовал тянуть ветку на себя, но, не имея точки опоры, скользил по льду, подаваясь вперед, к полынье. Тогда железкой конька он продолбил во льду ямку, уперся в нее ногой и с силой потянул, за ветку. Она медленно подалась. Вот уже показались Ленины плечи из воды. Поднатужившись, он закинул одну ногу на лед, под тяжестью тела лед опять затрещал.