Те, кому хватило места под бетонным козырьком клубного подъезда, замерли: двумя ступенями ниже клокотал и кипел поток. Водяная пыль оседала на лица.
Юлька нараспев прочитала:
И вдруг услышала голос Андрея:
— Черт возьми, и верно гроза, да еще какая!
Зинка Огнева — Юлька даже не предполагала, что она находится здесь, — с едва заметным раздражением произнесла:
— Сколько их будет еще, этих дождей! Идем, Андрей, я хочу танцевать…
Андрей подставил ладонь под дождь. Крупные капли осыпали его пальцы, запястье, упали на черный рукав пиджака.
— Идем, — настойчиво повторила Зинка.
— Да… Идем, — сказал Андрей.
Глава пятая
Две недели шли дожди. День и ночь, день и ночь. И ребята добирались до депо мокрые. Но луж не было: земля с ненасытной жадностью впитывала потоки теплой воды, точно предчувствовала, что лето будет необычно сухое, и набирала про запас влаги.
Каждый раз, выходя на улицу, Юлька подставляла ладошку и думала: «Опять дождь». Точно так же она радовалась бы и солнцу и просто серому, мягкому дню… Может быть, это шла весна? А может… Может быть, это все еще колыхалась, синевато посвечивая прозрачными волнами, та самая «в речке синяя вода»?
В один из таких дождливых вечеров — была уже середина мая — Юлька пошла к Наташе. Но, постояв около ее дома, так и не вошла: в окнах не было света, только в комнате тети Маши тускло мерцал ночник.
Юлька приподнялась на цыпочки и осторожно заглянула в окно. В кресле дремала старуха соседка, на кровати смутно вырисовывалось лицо тети Маши.
Больная лежала спокойно. «Спит, — решила Юлька. — Не буду беспокоить. Наташки нет дома, на занятиях в институте, наверное. У нее бы обязательно горел свет».
Подождав еще немного, Юлька побрела домой. В общежитии ее ждало письмо. Юлька даже закрыла от волнения глаза, прочитав адрес на конверте. «От Гриши. Наконец-то!..» Сбросив мокрые ботики вместе с туфлями, она в одних чулках пробежала к кровати.
Да, Гриша долго не писал. И не потому, что некогда было. На письмо домой у солдата всегда найдется пять минут.
…«Не писал — значит, не мог. Я даже не знал, смогу ли я написать тебе вообще. Помнишь, Юлька, туфли? Точно такие же были на одной девчонке. Шефы у нас есть — швейная фабрика. С концертами к нам приезжали. Вот и приметил я эту девчонку в светлых туфельках. Никак договориться не мог — ребята кругом. А мне нужно было поговорить во что бы то ни стало. Демобилизуюсь, думаю, уеду, а там попробуй за тысячи верст списаться. Вечером, как уехали шефы, я к ребятам: «Хлопцы, к двум ночи вернусь». Командир машины говорит: «Ты, Гришка, имей в виду — я тебя прикрывать не буду. Это армия, а не общество защиты животных». Но я все равно пошел. А у нее — смена. Вахтерша, добрая тетка оказалась, все же позвонила. Вижу, идет она, в туфельках которая. Я к ней. Отвел за локоток в сторону и доложил по всей форме: так, мол, и так. «Днями демобилизуюсь — и нам необходимо решить… Завтра я командиру обязан сообщить, куда поеду после службы. Необходимо поэтому знать, поедете вы со мной в мои края или мне тут оставаться?»
Смеется, туфелькой землю чертит. А я прошу ответить по возможности срочно, в связи с тем, что нахожусь в самовольной отлучке. У меня времени не то что в обрез, вообще не оставалось ни грамма.
«Я, — отвечает, — как вы, Гриша. Мне, безусловно, жаль подружек оставлять. К тому же у вас там сестренка есть.
— При чем тут сестренка? — спрашиваю. Я даже вздрогнул от ее слов. Какая ты, Юлька, можешь быть для нас с ней помеха? А она молчит, опустила глаза. И так мне что-то неприятно сделалось.
— Так как же вы все-таки решаете? — говорю.
— Так вот и решаю, — ответила она не задумываясь, — что подожду пока ехать с вами.
— Вот как!..
Она промолчала, только туфелькой чертит.
И тут я подумал: а не играла ли она все это время со мной, не посмеивалась ли? Ведь я простой солдат, а у нее, может, кто другой есть на примете? И почему-то мне показалось, что это так и есть.
Не сдержался я тогда, Юлька, наговорил ей такое!.. Хотел тут же дать тебе телеграмму, мол, на днях выезжаю. Одумался уже на второй день. Ведь в самом деле кто я ей, какое имею на нее право?
А потом все это и началось, началось, не могу места себе найти, хоть что со мной делай, не могу. Прикипела она к моему сердцу. И решил я, Юлька, никуда отсюда не ехать. Остаться здесь, где она. Поступлю в бригаду на стройку. А там видно будет. Вот так… Не думал, что такое со мной случится».