За полустанком был широкий, местами заснеженный луг, за лугом потянулся реденький лес, как в Дмитровке: там за лугом тоже начинался лес — реденький, тонкий. В апреле он был прозрачным и тихим. И Юльке казалось, что стволы берез и осинок легонько позванивают даже тогда, когда совсем нет ветра.
Она любила лес и летом — шумный, зеленый, пахнущий хвоей. Но такой вот реденький, накануне тепла, всегда был ей так дорог, что перехватывало горло. Наверно, у Юльки что-то общее было с ним.
Юлька вспомнила: давно, в Дмитровке, рисовала такой вот реденький лес. Потом она много рисовала. Вера Андреевна помогала ей. Но лес у нее так никогда и не получался.
Вера Андреевна… всегдашний спутник ребят в туристских походах. Никогда не забыть лета, проведенного в палатках, на берегу океана. Из Дмитровки они шли туда по таежной тропе. Устали, истомились. И как обрадовались, увидев бескрайнюю гладь воды! На скале, куда они поднялись, пекло солнце, раскаленный камень обжигал голые ступни, а внизу ласкала глаз зеленая равнина. «Здесь надо разводить виноград! — сказала тогда Юлька. — Вот там, в той долине!» — «А что, — подхватила Вера Андреевна, — вот вырастешь и приезжай сады разводить».
«И приеду, обязательно приеду», — ответила Юлька. Она представила себе, как однажды пройдет по их тропе усталый путник. Он взберется на раскаленные камни, и камни так же будут жечь ему ступни, но в долине он увидит виноградник.
А вышло совсем не так… Разводить виноград ей не удалось. Токаря из нее тоже не получилось…
Поезд остановился. Рабочие вышли из вагонов и с гамом, смехом, с шутками двинулись по дороге — вверх, к каменному карьеру.
Паровоз потащил состав назад. Юлька заметалась по тамбуру.
Она собралась прыгать. Это заметил старик стрелочник, стоявший у насыпи.
— Не смей! — крикнул он, грозя кулаком.
Но Юлька уже спрыгнула. И напрасно, потому что поезд дальше не шел все равно. Об этом говорило и название остановки: «Карьер». Отсюда возили камень на стройки.
— Жить тебе, что ли, надоело? — напал на нее старик.
— Не сердитесь, дедушка, — примирительно заговорила Юлька, отряхиваясь. — Скажите лучше, сколько километров до ближайшей станции.
— А тебе куда?
— К океану.
— На Владивосток, значит. Да ты что, с вещичками… Туристка?
— Туристка, — безразлично ответила Юлька.
— Тогда вот по этой линии прямо, — показал он рукой.
Подхватив вещи, Юлька не спеша зашагала по шпалам. По обе стороны железнодорожного пути чернели обгорелые пни. В низинах местами лежал снег, а на кочках уже виднелась зеленая травка. Дальше, на сопках, начиналась тайга.
Шум поезда заставил ее сойти с полотна. Шел скорый «Москва — Владивосток». В окнах вагонов замелькали лица. Кто-то махнул ей рукой. Удаляясь, поезд точно вытягивал рельсы в тонкие серебристые струны.
Хотелось пить. Она набрала веток, сложила их между кочек. Потом сунула туда пучок сухой травы, подожгла.
Проклюнулось маленькое пламя. Подымавшийся дым от костра походил на опенок: тоненькая ножка подпирала дымовое облако. Но ветер смял его, и Юльке снова стало грустно. Она достала альбом, перелистнула страницы:
За стихами шли рисунки. Все лес, лес… И до чего смешно выглядит ее лес, летний, зимний, весенний.
«Фу, ерунда какая, — нахмурилась Юлька. — На что время тратили…» Она вырвала недописанную страницу, свернула ее конусообразным пакетиком, зачерпнула снегу и поднесла к огню. Однако напиться не удалось. «Растение — посредник между небом и землей», — прочла она на пакетике. И вспомнила, что дальше должно быть так: «Оно истинный Прометей, похитивший огонь с неба…»
Юлька выбросила снег и развернула пакетик. «Поглощенный им луч солнца горит и в едва мерцающей лучине, и в ослепительной искре электричества…» Юлька осторожно расправила на коленях лист с уже подплывшими мокрыми буквами и снова прочитала: «Растение — посредник между небом и землей…» Пить расхотелось. Она посмотрела на костер, подхватила вещи и зашагала вдоль линии.
Глава вторая
— Девушка!..
Юльке показалось, что она ослышалась.
— Туристка, стой!
Юлька оглянулась: стрелочник с каменного карьера быстрым шагом догонял ее.
— Костры положено гасить, — окая, сказал старик и принялся сердито затаптывать огонь. — Это тебе не город, а тайга!
— Я же снегом загасила… — попыталась оправдаться Юлька.