— Так, так, — подбадривал старик, идя за мной, — двигай прямо к станку Павла.
Вторая смена токарей уже приступила к работе. Мне казалось, что все рабочие смотрят на нас с Петровичем.
Василий с Игорем задерживались в мастерской, и, не дожидаясь их, Петрович приступил к делу. Взявшись за рукоятку станка, он проверил, все ли в порядке. Потом вынул из инструментального ящика специальный ключ, разжал им патрон.
— Подымай, Алеша, — негромко скомандовал слесарь.
Ставя чугунное кольцо в патрон, я предупредил Петровича, что мне еще не приходилось работать на станке.
— Знаю, что не умеешь. Поэтому и в помощники взял. Гляди, — протянул свои жилистые руки Петрович. — Четыре десятка годков они с резцом дружили, а под старость лет пришлось в ремонтники переходить, слесарить.
Склонившись над патроном, он долго и терпеливо устанавливал в нем кольцо, чертыхаясь, что на установку всегда идет много времени.
— Ну вот, теперь можно к обдирочке приступить. Где у тебя чертеж?
Я подал Петровичу свернутый в трубку лист ватманской бумаги. Он долго и сосредоточенно рассматривал чертеж, что-то тихонько напевая, потом зажал в суппорте резец и, сказав: «Дай-то бог», надавил кнопку. Раздалось монотонное гуденье станка.
— Ну, Алексей, начали!
С этими словами Петрович осторожно подвел резец к чугунному кольцу, и на темном теле отливки появился тонкий серебристый поясок. Он становился все шире, светлее. На жестяной противень под станиной станка градом сыпались стружки.
Обточив кольцо раз, другой, Петрович отвел резец и передал мне рукоятку:
— Пробуй-ка, парень!
— Я?
— Ну конечно, ты.
Стараясь не выдать охватившей меня робости, я повернул рукоятку. Резец двинулся к детали. Еще поворот — он впился в нее, и в волосах моих запуталась горячая стружка.
— Не торопись, подачу убавь. Вот так, — густо задымил махоркой Петрович. — Еще проточи разок…
Но вдруг раздался треск, и резец вылетел из державки.
— Перепугался, поди? — Петрович выключил станок. — На первый раз всегда резцы ломают. Попробуй-ка еще. Вот так, так… А у тебя, Алексей, пойдет токарное дело!
Стараясь не выдать охватившей меня робости, я повернул рукоятку. Резец двинулся к детали.
Оставшиеся дни каникул мы с Игорем почти целиком провели в цехе. Корпус приспособления, над которым трудились вместе с Петровичем, вышел точно по чертежу. Не совсем ладилось вначале с накидной гайкой, но Игорь проявил столько упорства, что получились и гайка и остальные детали приспособления.
— Башковитый у тебя дружок, — сказал мне как-то Петрович.
Здесь, в цехе, за рабочим верстаком, заметил я в Игоре перемену. Сказать, в чем она состояла, мне было еще трудно. Но теперешний Игорь едва ли пустился бы через Байкал на своих лыжах и вряд ли купил бы автоматическую ручку на деньги, предназначенные для радиоприемника.
Работа над приспособлением двигалась к концу. И вот однажды…
— Начнем, что ли? — спросил Василий, бросая недокуренную папиросу.
— А чего ждать-то? Смена на перерыве, начальство из цеху повыходило, мешать некому, — отозвался Петрович.
С помощью Игоря я вставил в патрон корпус приспособления и попросил Петровича проверить установку.
По тому, как Василий засовывал руки в карманы и тотчас вынимал их обратно, по настороженным взглядам, которые он бросал вокруг себя, я чувствовал, что на душе у него было неспокойно.
— Крепи! — отрывисто бросил Петрович и кивнул Лазареву, чтобы тот готовился.
Василий подошел к своему станку, взял из кучи литья втулку, которую надо было обточить, и уставился на часы в руке Игоря.
— Засекай!
Услышав команду Петровича, токарь вставил деталь в патрон, включил станок. Из-под резца брызнули синеватые стружки. Они то каскадами сыпались вниз, то вились ручейками, то, пыхнув дымочком, стремительно отлетали в сторону.
Движения Василия были почти неуловимы, но ведь обточку фланца втулки он проделывал сотни раз. Главное-то состояло не в этом!
Токарь остановил станок, быстрым поворотом ключа разжал патрон и крикнул:
— Держи, Петрович!
— Двенадцать минут! — засек Игорь.
Приняв в руки втулку, слесарь несколько секунд недоверчиво смотрел на нее, как бы решая, что же с ней делать, и вдруг протянул ее мне:
— А давай-ка ты, Алексей!
— Что вы, Петрович!
— Ничего, ничего, учись. С приспособлением легче пойдет, бери!