Павел задавал мне такие вопросы, на которые я не мог ему ничего ответить. Об электропечи с момента экскурсии в классе никто даже не вспомнил… С приспособлением… Мог ли я рассказать брату то, что стало мне известно от Маклакова? Не знаю, как расценил Павел мою молчаливость, но он заговорил с Зиной о домашних делах.
Весь урок Чаркина вертелась, шуршала газетой, перешептывалась с подругами, поглядывала в мою сторону. В перемену Ольга на правах старосты класса сделала ей замечание.
— Да я же для всех старалась! — обиженно оправдывалась Мила. — Специально многотиражку выпросила у библиотекарши. Вы почитайте, что тут написано. Статья-то какая! А Рубцов все скрывает от нас!
— Что скрывает? Да тише вы! — раздались голоса. — Чаркина, читай!
Мила подошла к учительскому столику, лукаво посмотрела на меня и, когда все немного успокоились, принялась читать:
— «Шире дорогу новому!» Это заголовок, — объявила она. — А дальше вот что написано: «На днях партийный комитет занимался разбором одного поучительного факта. Известный своей ударной работой токарь механического цеха — член партии Павел Рубцов предложил так называемый „сквозной“ способ обработки деталей, имеющий важное значение для поднятия производительности труда. При участии токаря Василия Лазарева и учеников подшефной школы Алексея Рубцова и Игоря Русанова было изготовлено специальное приспособление, давшее заметный производственный эффект.
Однако этого не захотел понять начальник механического цеха. Под предлогом защиты технологической дисциплины он пошел против новаторов. Если бы не своевременное вмешательство главного конструктора завода товарища Чернышева, „сквозной“ способ мог бы не увидеть света…»
Мила прервала чтение и строго повела бровями.
— Да, да, так и написано: «Алексей Рубцов и Игорь Русанов». Тише, сейчас кончу. — Чаркина продолжала читать: — «Напарнику Павла Рубцова токарю Лазареву, человеку творческому и бескорыстному, было предъявлено обвинение в шкурничестве. Но новый способ нашел себе дорогу, его одобрила рабочая масса…» Ну что, разве я неправильно говорила? — размахивала газетой Мила. — Делали чертежи? Делали! Скрывали от нас? Скрывали!
— Это конечно, — сказал Игорь. — Дело ведь нешуточное. Мы на завод пошли не для того, чтобы свалиться в корыто с глиной, как некоторые!
— Зазнайки вы! — крикнула Милочка.
— Нет, все-таки молодцы! — сказал Филя. — Объявим им от класса благодарность.
— Правильно! Благодарность!
«Эх, почему этот разговор не произошел на день раньше? Как бы обрадовался Павел!..»
— А теперь два слова о Чаркиной, — сказал Филя.
— Что я опять натворила? — всполошилась Милочка.
— Ребята, вы заметили, что Мила теперь постоянно читает газеты?
— Даже многотиражку! — прыснул Вовка.
— Если бы она еще «неуд» по физике ликвиднула! — мечтательно сказал Филя.
— Что ж, я сама не знаю? — вспыхнула Чаркина. — Вот обязательно сразу надо и похвалить и разругать!
— А как же! В том и самокритика. Вот ребята поручили тебе следить за монтажом электропечи, а ты хоть бы что, только Русановым восхищаешься.
— Да что ты! Никем я не восхищаюсь!
— Как! А тем, что он приспособление сделал?
— Ну, это другое дело. И вообще, отстаньте…
Все же спустя три дня в школьной стенгазете была обнаружена свежая вклейка:
«Внимание, внимание!!! Передаем сводку выполнения соцдоговора монтажной бригады литейного цеха на 12 февраля. Работы по электропечи близятся к концу. Вчера произведена футеровка (обкладка огнеупорным кирпичом внутренней части). Среди прибывшей аппаратуры не обнаружен трансформатор. Сделан телеграфный запрос заводу-поставщику. Записано со слов главного конструктора завода товарища Чернышева. Информатор Чаркина».
— Трансформатор-информатор, — смеялись ребята, читая заметку в газете.
Через два дня снова заметка:
«14 февраля. С Уральского завода вернулась бригада литейщиков. Они прошли практику по стальному литью. Скоро можно печь затапливать, но нет трансформатора. Информатор Чаркина».
Эта заметка наделала особенно много шуму.
— Эй, трансформатор-информатор, чем будешь электрическую печь затапливать — дровами или хворостом? — помирали от смеха ребята.
— Керосином! Бензином! Подсолнечным маслом! — неслось со всех сторон.
— Это оттого, что физику плохо учила, — назидательно выговаривала Чаркиной Ольга.
Тогда Мила стала помещать сообщения покороче и без подписи.