Опять все засмеялись.
Романюк-младший вдохнул побольше воздуха и громким голосом произнес свою коротенькую речь:
— Дорогие выпускники! Мы — младшая ваша смена. Мы желаем вам счастливого пути! Мы обещаем вам, что будем учиться так же хорошо, как вы, и даже еще лучше.
Выступающих оказалось много — педагоги, родители, шефы с завода. В конце собрания каждый из нас подошел к столу и получил удостоверение об окончании средней школы. Отличникам учебы были выданы награды.
Потом начался бал-маскарад.
Я ходил и не узнавал своих друзей: все были в масках. Вовка переоделся Хлестаковым. Игорь изображал надменного Онегина, Милочка — кокетливую барышню-крестьянку.
Грянул оркестр. Мелькали костюмы, улыбки, взлетал серпантин.
— Скучать изволите, барин? — раздался за моей спиной голосок Милочки.
Я обернулся.
— А вы что, грибы изволите собирать, барышня-крестьянка?
Милочка рассмеялась.
— Давай, Леша, по-современному. Ты почему не танцуешь?
— Да вот куда-то исчезла Кочка, — сказал я растерянно.
— И я тоже одна! — ответила Милочка. — У Игоря стряслось что-то с этими… как их называли-то раньше… рейтузами! — Милочка взяла меня под руку. — Пойдем…
И мы стали танцевать.
— Сказать тебе откровенно, Леша, о чем я жалею сегодня? О том, что не вступила в комсомол. Обидно за себя. Столько лет была какой-то глупой девчонкой. Я ведь иду в госпиталь медицинской сестрой.
К нам подбежали Евгений Онегин и цыганка в широких одеждах. Она оторвала меня от Милочки и закружила. Сквозь музыку я услышал недовольный голос:
— Ну какой же ты невнимательный! Вертелась около тебя почти целый час, а ты даже не замечал.
— Прости, дорогая Кочка, у нас с Милой был серьезный разговор.
— То-то же!
Голова ходила кругом, ноги не чувствовали пола, а мы с Тоней все кружились и кружились…
Голова ходила кругом, ноги не чувствовали пола, а мы с Тоней все кружились и кружились…
— Который час? — спросила «Кармен», останавливаясь.
Я посмотрел на часы:
— Половина первого… Пойдем на балкон, послушаем, может, пароход подошел.
— Ой, Лешка! — воскликнула Тоня. — Смотри, кто пришел!
Недалеко от оркестра в белом нарядном платье стояла Ольга Минская и с тихой грустью смотрела на танцующих.
Все вместе мы вышли на балкон.
После шума и музыки темная летняя ночь показалась нам нежной и ласковой.
— Как чудесно здесь! — вздохнула Ольга. — Вы знаете, ребята, о чем я думаю весь вечер? Не о том, что мне не удалось вместе с вами закончить десятый класс. Экзамены мои перенесены на осень, и я, конечно, сдам их. Я думаю о том, что сегодня мы расстаемся. Ребята разъедутся по всему Союзу, и, как подумаешь, что их не будет рядом с тобой, становится грустно-грустно…
— Но ведь часть десятиклассников остается здесь, в Сибирске, — сказала Тоня. — И в том числе я.
— Это, Тонечка, очень хорошо! — сказала Ольга.
Несколько минут мы стояли молча.
— А что, Тоня, на пароходе и педагоги и родители поедут?
— Непременно, Олечка!
— И будем кататься всю ночь?
— До самой зари!
С реки донесся протяжный гудок парохода, и мы стали собираться на прогулку по Ангаре.
Река встретила нас прохладой и тихим плеском воды на прибрежных камнях. И вода и небо казались черными. Вдали по горизонту рассыпалась цепочка мерцающих огней. Они то ярко разгорались, то трепетали, готовые вот-вот погаснуть… Над этими огнями изредка поблескивали сполохи.
— Дождем попахивает, — забеспокоился Игорь.
— А что нам дождя бояться! — весело хлопнул его по плечу Романюк. — Смотри, какой красавец нас ожидает!
У причала стоял пароход. Над его трубой поднимался золотистый сноп искр. С палубы мигали зеленые и красные огоньки. Ярко светились окна кают. Слышалось мерное дыхание паровой машины.
Когда все разместились, раздалась команда капитана. Заскрежетала якорная цепь. Пароход, медленно покачиваясь на волнах, отошел, и за кормой зашумела резвая ангарская вода.
Мы стояли на палубе, всматриваясь в темень летней ночи. Свежий ветерок омывал лица. За бархатно-черной полосой воды светился бисер переливающихся огней родного Сибирска. В этом море света где-то притаились и смотрели на нас огни милой школы… Но где они? Прощай, школа! Прощай, счастливая школьная пора!
— Проезжаем мимо Песчаного острова! — крикнул капитан. — Не причалить?
— Обязательно! Костер разожжем! — раздались голоса.
Когда по трапу сошли на обрывистый берег, Максим Петрович приказал: