Нельзя сказать, что повесть В. Александровского — произведение без неудач, ровное. Но В. Александровскому удалось в ней главное — он сумел увидеть и передать нам тягу рабочего человека к человеческому и профессиональному, в конечном счете — к социальному росту. Органическую потребность людей в творческом поиске. Стоит, пожалуй, сравнить обе эти повести — «Когда нам семнадцать» и «Юлька». Героев разделяют десятилетия. Они во многом разные — эти семнадцатилетние ребята. И что-то от ребят 30-х годов Юлька утратила, но что-то в ней есть и свое, то, чего не было еще у них. И все же главное в них общее — опять же поиск возможности наиболее полно отдать себя людям. Может быть, партийная работа научила В. Александровского под таким углом видеть жизнь и людей.
Критика наша мало писала об этой повести. Я не стану вдаваться в анализ причин этого. Но хочу сказать, что вещь эта стоила серьезного, пусть нелегкого разговора. Много в ней такого, что оставляет ее интересной и для нового поколения семнадцатилетних, и для тех, кто ведет это поколение к его второму человеческому рождению. И свидетельством тому служат письма, которые автор получает от учащихся ГПТУ, рабочей молодежи, ее наставников, хотя прошло уже 13 лет со дня выхода в свет этой повести.
«Юлька» — не второе, после повести «Когда нам семнадцать», произведение. Были очерки, были книги очерков. И о некоторых из них стоит сказать несколько слов. Федор Васильевич Ламаш — лесоруб, старший мастер лесопункта — это по должности, а по призванию — лесник. Иван Игнатьевич Денекин — знаменитый бригадир знаменитой рыболовецкой бригады. С этим человеком встречался и я. И я, так же как В. Александровский, был до глубины души взволнован его человеческой мудростью и простотой, сразу как-то с первой встречи поняв всю неизбежность и необходимость такого человека на Дальнем Востоке. Большой, с длинными руками, с пронзительными, в удивительно густых, как у девушки, ресницах, голубыми глазами, хитровато поблескивающими из-под невероятно черных и широченных бровей. Таков он и в очерке В. Александровского «Человек и море». Здесь не было даже намека на то, чтобы перефразировать хемингуэевское «Старик и море». Просто они так и воспринимались — Денекин и Охотское побережье, и трудные рыбацкие сутки, и нелегкие рыбацкие дела — иной категории, кроме такой же большой, как сам герой очерка, рядом с ним не поставишь. Да, человек и море. И никак иначе говорить здесь было нельзя — только по такому счету.
Очерки составляют весомую долю в писательской работе В. Александровского. Свыше 20 очерков о лесорубах, металлистах, рыбаках, пограничниках, о городах Дальнего Востока написано и опубликовано им за немногие в общем-то годы. Они издавались в сборниках, печатались в журналах и газетах. И в данном случае это писательская и гражданская потребность — увидеть нынешний день современного человека, того самого, служить которому — высокий долг литературы.
В 1968 году Хабаровское книжное издательство выпустило небольшую книжечку В. Александровского «По старым адресам». Книжка эта своеобразна. Это очерки. Очерки о людях, о которых автор уже писал. И с которыми встретился специально, чтобы проследить, что же сталось с этими людьми. Пошли ли они дальше, остановились ли на месте, не успокоились ли на достигнутом. Собственно, эта книжка — проверка и самого себя, и своего прицела, своего умения видеть человека и суть его души. И что же — Ламаш, Денекин стали еще интереснее, пошли еще дальше, сумели раскрыться еще более ярко. И что примечательно — это писательское возвращение к своим героям не воспринимается литературным приемом — эту вторую встречу принимаешь как должное необходимое писательское действо, как последовательность. И — крайнюю заинтересованность в жизни описываемых людей.
Были пьесы. Они ставились на сценах драматических театров Хабаровска, Комсомольска, Советской Гавани — «День рождения» и «На границе тишина»…
В первой из них — и наиболее удачной — все та же попытка исследовать второе рождение человека — тот момент, когда в человеке, в труженике и мыслителе, созревает деятель, личность, не только готовая принять на себя ответственность, но и жаждущая этой ответственности за свое и за общее дело.
Не случайна и тема границы в работе Александровского. Эта тема вообще органична для литературы на Дальнем Востоке… Разные времена знала наша граница — это подвиги легендарного Карацупы, и бои у озера Хасан, это и напряженнейшие 1941—1945 годы, это и необычное более чем десятилетие до конца 50-х годов. Это и нынешние трудные будни границы. Можно сказать одно — пограничная служба не бывает легкой. Граница — это лицо государства, его кровные интересы. А мы живем в нескольких километрах от границы. И не реагировать на жизнь границы художник в таком случае просто не имеет права. Это, собственно, социальный заказ, дело долга и чести… И об этом вторая пьеса «На границе тишина», и очерки.
Тема границы, тема дружбы народов вообще близка дальневосточникам. Это целая библиотека, если посмотреть исторически. Близка она и В. Александровскому. Он родился на границе с Монголией; когда ему было три года, бандиты барона Унгерна расстреляли его отца — начальника карантинного пункта, ветеринарного врача, много сделавшего для бедноты, поборника справедливости. Но на всю жизнь остались в памяти образы монгольских табунщиков, скотоводов, осталось доброе чувство к неприхотливой и выносливой монгольской лошади — другу и товарищу трудового человека. Маленькая повесть о монгольском коне, много поработавшем на войне, «Друг мой Омголон» получила достойное признание в Монгольской Народной Республике. Она была переведена на монгольский язык и широко публиковалась в МНР. Так же тепло был встречен в Монголии очерк «Сайн байну, Монголия!» Дважды Александровский бывал в этой дружественной стране, дорогой его сердцу с детства, в составе бригад советских писателей, и поездки не прошли бесследно.
Есть у В. Александровского интересные повести и рассказы для детей: «Венька-космонавт», «Рядовой Кошкин», «Море — счастье мое», «Человек с чемоданом». Они публиковались в периодической печати Дальнего Востока, выходили сборниками и отдельными изданиями в Москве, Хабаровске, в Южно-Сахалинске. И все же главная книга Виктора Александровского — впереди. Уже несколько лет он вплотную работает над романом о рабочем классе, о судостроителях. И опять — это социальный заказ, принятый не только разумом, но и всем образом жизни.
Я не ставил себе задачи давать оценку литературного письма автора предлагаемой книги. Мне хотелось проследить кратко жизненный и литературный путь своего старшего товарища, человека, родившегося в год рождения моей Родины, представителя того поколения советских людей, которым мы, идущие следом, по проложенным ими дорогам, завидуем, к которым мы относимся и будем относиться с доверием и нежностью. И я не стесняюсь признаваться в этом.
П. ХАЛОВ
ЮЛЬКА
Повесть
Глава первая
1
Тени прыгали по стене, скользили вниз, добираясь до самой кровати. Это от тополей, что в скверике перед общежитием. Вечерами, когда зажигался уличный фонарь и ветер шевелил голые деревья, в угловой комнате первого этажа начинали играть тени. Милые ночные зайчата. С ними можно поговорить и поплакать. Придет Лиза, включит свет, и их не станет. С Лизой не поговоришь — собой занята.