— Да я же для всех старалась! — обиженно оправдывалась Милочка. — Специально многотиражку выпросила у библиотекарши. Вы почитайте, что тут написано. Статья-то какая! А Рубцов и Русанов скрывают от нас!
— Что скрывают? Да тише вы! — раздались голоса. — Чаркина, читай!
Мила подошла к учительскому столику, лукаво посмотрела на меня и, когда все немного успокоились, принялась читать:
— «Шире дорогу новому!» Это заголовок, — объявила она. — А дальше вот что написано: «На днях партийный комитет занимался разбором одного поучительного факта. Известный своей ударной работой токарь механического цеха, член партии Павел Рубцов предложил так называемый «сквозной» способ обработки деталей, имеющий важное значение для поднятия производительности труда. При участии токаря Василия Лазарева и учеников подшефной школы Алексея Рубцова и Игоря Русанова было изготовлено специальное приспособление, давшее заметный производственный эффект.
Однако этого не захотел понять начальник механического цеха. Под предлогом защиты технологической дисциплины он пошел против новаторов. Если бы не своевременное вмешательство главного конструктора завода товарища Чернышева, «сквозной» способ мог бы не увидеть света…»
Мила прервала чтение и строго повела бровями.
— Да, да, так и написано: «Алексей Рубцов и Игорь Русанов». Тише, сейчас кончу. — Чаркина продолжала читать: — «Напарнику Павла Рубцова токарю Лазареву, человеку творческому и бескорыстному, было предъявлено обвинение в шкурничестве. Но новый способ нашел себе дорогу, его одобрила рабочая масса…» Ну что, разве я неправильно говорила? — размахивала газетой Мила. — Делали чертежи? Делали! Скрывали от нас? Скрывали!
— Это конечно, — сказал Игорь. — Дело ведь нешуточное. Мы на завод пошли не для того, чтобы свалиться в корыто с глиной, как некоторые!
— Зазнайки вы! — крикнула Милочка.
— Нет, все-таки молодцы! — сказал Филя. — Объявим им от класса благодарность.
— Правильно! Благодарность!
«Эх, почему этот разговор не произошел на день раньше? Как бы обрадовался Павел!..»
— А теперь два слова о Чаркиной, — продолжал Филя.
— Что я опять натворила? — всполошилась Милочка.
— Ребята, вы заметили, Чаркина теперь постоянно читает газеты?
— Даже многотиражку! — прыснул Вовка.
— Если бы она еще «неуд» по физике ликвиднула! — мечтательно сказал кто-то.
— Что ж, я сама не знаю? — вспыхнула Милочка. — Вот обязательно сразу надо и похвалить и разругать! Что вы за люди?
— А как же! В том и самокритика. Вот ребята поручили тебе следить за монтажом электропечи, а ты хоть бы что, только Игоречком Русановым восхищаешься.
Филя, наверное, сказал так нарочно, чтобы подзадорить Чаркину.
И в самом деле. Спустя три дня в школьной стенгазете была обнаружена свежая вклейка:
«Внимание, внимание!!! Передаем сводку выполнения соцдоговора монтажной бригады литейного цеха на 12 февраля. Работы по электропечи близятся к концу. Вчера произведена футеровка (обкладка огнеупорным кирпичом внутренней части). Среди прибывшей аппаратуры не обнаружен трансформатор. Сделан телеграфный запрос заводу-поставщику. Записано со слов главного конструктора завода товарища Чернышева. Информатор Чаркина».
— Трансформатор-информатор, — смеялись ребята, читая заметку в газете.
Тогда Мила стала помещать сообщения покороче и без подписи.
Но через два дня снова осечка.
«14 февраля. С Уральского завода вернулась бригада литейщиков. Они прошли практику по стальному литью. Скоро можно печь затапливать, но нет трансформатора. Информатор Чаркина».
Эта заметка наделала особенно много шуму.
— Эй, трансформатор-информатор, чем будешь электрическую печь затапливать — дровами или хворостом? — смеялись ребята.
— Керосином! Бензином! Подсолнечным маслом! — неслось со всех сторон.
— Это оттого, что физику плохо учила, — назидательно выговаривала Чаркиной Ольга.
— А ты, чем ругаться, взяла бы да и помогла ей, — посоветовала Тоня.
— В чем же, интересно?
— Разумеется, в физике. Ну, хотя бы повторила с ней раздел «Электричество».
— Вот еще новости! — фыркнула Ольга. — У меня не хватает времени для музыки и английского, а тут извольте: заниматься с этой пустышкой Чаркиной! Не обязана я!
— Это не обязанность, Оля, — убеждала Тоня, — а товарищеская помощь. Миле плохо дается физика.
— Если неспособная, пусть не учится. Десятый класс — не детский сад. Есть известная истина, что в науке нет столбовой дороги, а нужно самому карабкаться по ее каменистым тропам.
— Оля! — сказал я. — Это пережиток индивидуализма. Ведь ты же староста класса, пойми.
— Пожалуйста, переизбирайте, сделайте такое одолжение!
— Ну что ж, не хочешь — не надо, — ответил я.
Тогда встал Игорь.
— Братцы, — заговорил он волнуясь. — Поручите мне… заниматься с Милой.
— На каком основании? — крикнул Вовка.
Все рассмеялись, а Игорь покраснел.
— Ладно, поручим! — великодушно согласился Филя.
На уроке я получил от Минской записку:
«Огорчена, что не имею настоящих друзей».
Когда прозвенел звонок, Ольга быстро вышла из класса, и в школе в этот день ее больше никто не видел.
— Почему нет света? — спросил я, войдя утром в школьную раздевалку.
— Да вот выключили. Может, неполадки какие, — объяснила сторожиха Матвеевна.
Школа освещалась от заводской электростанции. «Что же, могло случиться на станции?» — подумал я.
— Пуск электропечи сорван! — услышал я чей-то встревоженный голос. — На заводе вредительство…
Я побежал в класс.
— Электропечь должны были включить в одиннадцать часов вечера, — рассказывал Филипп Романюк, побывавший в числе приглашенных гостей в литейном. — Сначала, как обычно, шли приготовления… Потом инженер, руководивший пуском, подал команду. И сразу же погас свет. Позвонили на электростанцию, оттуда ответили, что дизеля стали. Вызвали главного энергетика, того самого Бойко, помните? — повернулся ко мне Филипп. — В последние дни он болел и на завод не явился. Пошли к нему на квартиру, а его и дома не оказалось.
— Куда же он девался? — спросила Милочка.
— Кто его знает! Стали выяснять причину аварии… Оказалось, что нефтяной бак, из которого в дизеля поступало топливо, наполовину заполнен водой.
— Вот так история!
— Директор завода распорядился дать горючее из запасной цистерны, прямо с нефтяного склада. Открыли вентиля, а нефть не идет. Пошли проверять, в чем дело, оказывается, цистерна пустая…
— Куда же девалась нефть? А сколько ее было? — загудели ребята.
Глава двадцать третья
ИСПОЛНЕНИЕ ЖЕЛАНИЙ
Солнечным весенним днем, когда плакали сосульки на крышах, Павел вернулся домой. Сидя в кресле перед окном и гладя мурлыкающего на коленях котенка, он говорил:
— Ну вот, наконец-то! Спасибо доктору Кочкину. Передохну денька два-три и в цех подамся.
— На работу?
— Да нет, пока еще так, в разведку…
— Куда тебе ходить, больному. Сиди дома, — сказала Зина.
— Ладно, ладно вам… — улыбнулся Павел. — Слышите, гудок с обеда зовет.
Брат в самом деле на третий день отправился в цех. Увидел дома я его уже вечером, когда, склонившись под абажуром лампы, он что-то писал за столом.
— Ну вот и сходил… — вздохнула Зина. — Началась карусель.
— Да, а как ты думаешь, зря сходил? — отложил ручку Павел. — Нет, правильно сделал! Нельзя допускать такой беспечности. Вот пишу в партком…
— А что случилось? — встревожился я.
— Песок… в станке, — хмуро повернулся ко мне брат.
— Какой песок?
— Наждачный… Кто-то подсыпал. В десять станков.
— И в твой?