— Что такое?
Мы инстинктивно присели за станком. Прошла минута, две… Бренчание повторилось, но осторожней, тише. Походило на то, будто кто-то случайно зашел на лист железа и хотел с него неслышно сойти.
— Смотри! — прошептал Игорь.
В просвете между станками я увидел человеческий силуэт. Он медленно двигался вдоль стены по направлению к электрической будке.
Сердце мое заметалось. Крикнуть Лазареву? Но не успел я собраться с мыслями, как на пути силуэта выросла чья-то длинная тень и тотчас прыгнула, на неизвестного.
Мы с Игорем бросились туда же.
— Сволочь! — раздался знакомый голос Антона. — Вот ты меня на какое дело заманивал, златые горы сулил. Не выйдет!.. Не выйдет! — злобно приговаривал он. — Хватит того, что отец на вас всю жизнь батрачил!
Подоспевший Лазарев включил свет. На полу лежал Семка. Его давил коленом Антон. Неподалеку валялся финский нож.
— Берите, пока не придушил кулацкую гадину! Хотел электрические кабеля перерезать…
…Шли дни. По ночам небо стояло в зареве лесных пожаров. В открытые окна врывалась дымливая и какая-то вязкая весенняя теплота. Так же было и днем: жарко и душно.
«Среди соединений с замкнутой цепью углеродных атомов», — читал я, но меня отвлек от занятий говорок за окном. Подбежав к нему, я увидел Игоря и Милочку. Облокотившись на велосипеды, раскрасневшиеся и веселые, они держали в руках по огромной охапке багульника.
— Один из букетов — редактору школьной стенгазеты, — протянула мне цветы Мила. И тут же начала объяснять: — Сегодня мы с Игорем за физикой сидели, прямо обалдели — и вот решили прокатиться в лес… Погода такая чудесная! А тут… — Милочка рассмеялась, — физика!
— И химия, — вздохнул я.
— А вот тебе и физика и химия сразу, — сказал Игорь, — на заводе обнаружено нефтяное месторождение!
— Какое еще месторождение? — опешил я.
— Нефтяное, как в Баку, — серьезно подтвердила Милочка. — Если не веришь, спроси Вовкиного отца. Он и открыл это месторождение.
— Да как же это случилось? Ничего не понимаю!
— А вот слушай… Ты знаешь, что Вовкин отец работает на стройплощадке каменщиком? Это возле нефтяного склада, на пустыре, где мы зимой были. Помнишь? Так вот, недавно он обнаружил там масляное пятно. Пятно появилось как-то вдруг, и это его заинтересовало. На другой день пятно увеличилось. Тогда Вовкин отец принес лопату, выкопал маленькую ямку. И что ты думаешь?. В ней скопилась нефть.
— Нефть?
— Мы видели эту нефть сегодня у Вовки, отец в бутылке принес, — подтвердила Милочка. — Черная такая, маслянистая…
— Может быть, это с нефтяного склада? — допытывался я.
— Как же нефть попадет на пустырь? Трубопроводы ведь туда не проложены! — возразил Игорь.
— Загадка, действительно, — недоумевал я. — Да что у нас, в самом деле, Баку?
— Баку не Баку, а уже сегодня на том месте копают…
«Нефтяное месторождение на территории Сибирска! Предполагаются большие запасы нефти!» — услышал я наутро по школьному радио. Передачу эту организовал Игорь, который был еще не совсем в курсе дела, но все-таки было интересно… Чудеса, да и только! Однако находились и такие, которые даже не удивлялись этому. «Ведь есть нефть на Байкале, почему бы ей не быть в Сибирске? Это же рядом», — рассуждали они. «Интересно, что теперь будут делать с заводом — переносить на другое место? И когда начнется добыча нефти?» — гадали остальные.
После занятий мы всем классом отправились на пустырь, к нефтяному складу.
Там действительно была уже выкопана широкая яма. Возле нее толпился народ. Черные бока ямы лоснились на солнце. Пахло керосином. По дну ямы, утопая резиновыми сапогами в маслянистой луже, бродили рабочие. Одни из них прилаживали к насосу гофрированный шланг, другие прокладывали трубы по направлению к нефтяному складу.
— Сейчас я приведу своего батьку. Он растолкует, что к чему, — объявил Вовка и скрылся в толпе.
Через несколько минут он вернулся с пожилым мужчиной в брезентовом фартуке.
— Так что же, — сказал Рябинин, — интересуетесь нефтяным месторождением?
— Очень! — воскликнула Милочка.
— Так вот, — Рябинин вытер о фартук руки, — никакого месторождения нет.
— Как нет? — зашумели ребята.
— А так вот и нет, — подтвердил каменщик. — Видите вон те дыры, что с обеих сторон ямы? Это срезы подземного кювета, канавы такой, словом. Оттуда и пришла нефть.
— А как же она попала в эту подземную канаву?
— В том и загвоздка. Кювет тянется с нефтяного склада через весь завод к реке, — неторопливо начал рассказывать Вовкин отец. — Когда-то по нему стекали ливневые воды, потом кювет обвалился, его забросили и построили новый, бетонный. Но в одном месте старый кювет пересекается с нефтепроводом от цистерны. Кто-то, как видно, заранее разъединил там трубы. А потом, зимой, открыл на цистерне вентиль, и нефть потекла под землю. Разлилась она по всему кювету, он же длинный… А весной, когда земля оттаяла, нефть проступила наружу.
— Вот тебе и ответ на вопрос, куда исчезла нефть из цистерн, — нахмурился стоявший рядом со мной Филипп. — Не зря гремела проволока на заборе в ту ночь. Эх, понастойчивей бы нам да порешительней тогда действовать!
— Что же, теперь эту нефть выкачают из кювета? — спросила Тоня.
— Готовят насос, да где уж! В землю впиталась. Главное и не в нефти. Бойко завод сжечь замахивался.
— Бойко? — раздались со всех сторон встревоженные голоса.
— Ну да, бывший главный энергетик, — сердито сплюнул Рябинин-отец. — Хотел он этот кювет подпалить, а тогда сами знаете, куда бы пламя пошагало… Сначала бандитские налеты на склад делали, а потом решили тихой сапой. Арестован Бойко-то, как ни скрывался, нашли. Да и подручных его тоже, которых он обманом к себе завлек, отыскали. Один из них, Антон, — может, слышали? — помог разоблачить шайку. Прозрел человек!
Я оглянулся, отыскивая глазами Ольгу, и вспомнил: уже второй день, как ее опять не было в школе. Почему?
Глава двадцать четвертая
СЧАСТЛИВОГО ПУТИ!
Выпускные экзамены начинались сочинением по литературе. Начинать всегда тяжело, поэтому добрая половина волнений и переживаний за все экзамены была именно перед письменной.
Утром, перед тем как зайти в класс, я встретился с Максимом Петровичем.
— Волнуешься?
— Волнуюсь, — признался я.
— Я, представь, тоже. Но это, кажется, в порядке вещей. А вот каково тем, кто не пришел сегодня на экзамен?
— Вы об Ольге Минской?
— Да. Такая способная ученица!
— Она болеет, потому и не пришла, — торопливо объяснил я.
— Ты думаешь, только в этом дело? — Учитель задержал на мне внимательный взгляд.
— Тоня Кочкина заходила к ней на днях.
— И что же? Ольга ведь решила бросить школу. Тебе, это известно?
Я стоял перед Максимом Петровичем, не совсем понимая его слова.
«Бросить школу…» Представилась пустынная квартира Ольги и она одна с больной матерью. Как ей, должно быть, сейчас тяжело!
Звонок прервал мои мысли. Вместе с другими учениками я вошел в класс. Еще накануне заботливые руки девушек придали ему особенно уютный вид. На окнах стояли цветы. Между столиками протянулись ковровые дорожки. На столе экзаменационной комиссии, покрытом сукном, стояли букеты сирени. Мы тихо расселись по местам, с волнением ожидая, когда откроется дверь. И вот наконец в класс вошли члены комиссии…
Максим Петрович поздравил нас с началом экзаменов, подошел к классной доске и торжественно снял лист бумаги, которым были прикрыты названия тем сочинений.
«Труд — дело чести, доблести и геройства», «Творчество великого русского поэта А. С. Пушкина», «Отечество, каким я представляю его через двадцать пять лет».
Какой будет наша страна через четверть века? Ведь это же очень интересно… А что, если взять да и написать мне об этом? Я увидел свою Отчизну в ярком убранстве садов… Я, точно наяву, шел по живописному берегу Байкала и видел огни Ангарской гидроэлектростанции. «Мой друг, Отчизне посвятим души прекрасные порывы…» Я стал писать.