– Да нурги это, они про себя хвастают, что-де «викинги», а на самом-то деле истинные отморозки. У себя в Нурвегии совсем мозги отморозили зимой, потому что печки класть не умеют.
– Так вооружаться надо! – растерялся волхв. – Они же, чуть что, за топоры хватаются.
– Не мельтеши, – добродушно проворчал Геллер. – Всегда сначала они за баклажку с хмельным хватаются, а потом поют. И так поют, что ты первый за топор схватишься… А вообще, чего нам бояться, мы-то дома! Пускай недобрые гости боятся!
На носу, который Спесь упорно называл баком, спорили атаман и скальд:
– Да ни, батько, у того парус новый был, и рожа его на нём нарисована, а у этого совсем драный, и цвет непонятный…
– Ты лучше смотри, что у них за харя вырезана?
Эйрик прислонил ладонь козырьком ко лбу и стал напряженно всматриваться.
– А-а-а, затопчи его Слейпнир! Это же Норденскьельд! Совсем безбашенный.
– Что, драться будем? – заинтересовался Лисовин.
– Цыть! – грозно прикрикнул Спесь и, подумав, спросил: – А может, мы ему княжескую грамотку покажем? Что некогда нам пыль выбивать из их голов?
– Ата-а-аман, – укоризненно протянул Эйрик. – Зачем Норденскьельду твоя грамотка? Он же читать не умеет! И вообще, зачем драться? Я ему спою…
– Не будь таким жестоким, Эйрик! – вмешался Геллер, – Давайте их просто убьём.
– Посмотрим, посмотрим, – атаман впал в меланхолию и поэтому был благодушен. – Пусть хоть до нас доплывут.
Драккар с вырезанным на форштевне, явно похмельным мастером, ликом страдающего зубной болью мужика с косичками, нацелился было в середину борта, но, после громко прозвучавшего Спесевого «хмм», стал табанить веслами. Над мятыми и побитыми щитами показалась такая рожа, что оглянувшийся было гусь стал поднимать буруны, стремясь быстрей выбраться на берег. На голове личности был шлем только с одним рогом, когда-то заплетенные в косички усы и шевелюра напоминали измочаленные веревки, но апломба было ему не занимать:
– Выкуп давай! – заорал он, да так грозно, что один щит оторвался и булькнул в воду. Из-за спины грозильщика раздался чей-то горестный вопль.
– Сегодня не подаю, лень, – миролюбиво ответил Спесь. – Куда бредёте, калики?
Свирепый разбойник растерянно оглянулся, почесал в затылке и с надеждой поинтересовался:
– А может, всё-таки откупитесь, а?
Спесь был очень спокоен и поэтому отвечал вежливо:
– А вот огородный овощ с острым вкусом вам по всей морде лица! И повторяю, для нургов специально: куда прёте?!
– И овощ давай!! И мы не прём, а в поход идём за златом, жемчугами и рабами!! – обрадовался знакомым словам викинг. Из-за его спины прозвучали одобрительный рёв и чей-то писклявый голос: «И побольше, побольше-е-е!!»
Теперь голову почесал Спесь, потом предложил:
– Вона коса хорошая, давай на бережку погутарим. У нас товар, у вас купец. Сговоримся.
Оба кораблика хутко побежали к берегу, причём драккар явно отставал. На лодье атаман давал наставления:
– Сильно не бить, а то дружинники опять обидятся, что им никого не досталось. Эйрику молчать, а то лешие ругаться будут. В прошлый раз до самой зимы глухих степняков по лесу искали, совсем замучились. Механикусу свою шкандыбалку поставить на самое видное место, а не то кормить не стану!
– Дядько, – Ивашка по вновь обретенной привычке обратился к Геллеру, – а что, мы сегодня уже не поплывём боле?
– Так рассуди сам, отрок. Почитай цельный день плывём, совсем устали. Да ты не переживай, – добродушно хлопнул юношу по спине Геллер. – Вот в акиян выйдём, там и наплаваешься до одури.
Киль из мореного дуба врезался в прибрежный песок, и ладья прервала свой бег. Кормчего уважительно сняли с правила и бережно отнесли на берег, уложив в тенёчек. Ватажники бодро попрыгали в воду и с шутками-прибаутками стали вытаскивать на бережок котлы и казаны. Предстояли веселье, плотный обед и дружеская драка – не для истребления, а для забавы молодецкой. Только скальд был очень зол и общался со всеми сердитым мычанием. Рот его был плотно завязан. Рядышком наконец-то приткнулся драккар, и оттуда так пахнуло… Очумелая щука, величиной с хорошее полешко, выскочила из воды и, зажимая рот плавником, промчалась по берегу мимо Ивашки. Потом оттолкнулась хвостом и нырнула в прохладную свежесть воды. Проводив рыбку завистливым взглядом, волхв с трудом вздохнул и ринулся в ближний лесок за дровами. Выбравшиеся на берег нурги стали было вытягивать свой кораблик, но, будучи разлаяны Спесем, на удивление быстро всё поняли и полезли снова в реку, ниже по течению. Несмотря на воинственные крики, мылись они хорошо и долго. На берегу стоял Лисовин (прозванный так за ярко-рыжую копну волос, впрочем, аккуратно подстриженных под скобочку) задумчиво покручивая в руках мачту от ихнего плавсредства. Иногда пробегающий мимо Эйрик строил страшные рожи и хулительно мычал что-то злое. Потом Лисовин, удовлетворенный тем, что вода стала просто светло-серой, разрешил дрожащим нургам вылезти на песочек и даже милостливо позволил выкатить с драккара бочку. Но отобрал её сразу. Наконец-то все расселись у костра и получили по миске каши. Долго ещё подходили к котлу северяне за добавкой, пока не успокоились. В бочке было пиво, вернее, то, что они этим словом называли. Ивашка хлебнул разок, после чего долго отплевывался за кустами под добродушные смешки Геллера.