ГлаваII. Борька – горький пьяница
Борька родился в соседском свинарнике, то есть изначально его хозяевами были соседи – дядя Сеня и его жена тётя Тоня. Он был самым маленьким и слабым поросёнком в своём помёте и был настолько слаб, что места у мамкиной титьки ему не находилось. Более сильные братья и сёстры его легко и бесцеремонно оттирали в сторону, а он лишь жалобно пищал от бессилия. Дядя Сеня и тётя Тоня пожалели полудохлого Борьку и взяли его в дом.
Своих детей у них не было, поэтому всю свою нерастраченную родительскую любовь и ласку они отдали этому маленькому поросёнку. Они ухаживали за ним, как за родным сыном, отпаивали его коровьим молоком. На этом-то молоке Борька и стал расти, как тесто на дрожжах.
Когда же его поселили обратно в свинарник к братьям и сёстрам, он был уже самым крупным и сильным среди них и, похоже, ничего не забыл. Когда все начинали хрюкать и пихаться по привычке у корыта с едой, Борька с невероятным рёвом принимался всех размазывать по стенкам. Сначала, кажется, не все сородичи поняли, кто дома хозяин, но после повторной взбучки все без исключения признали его безоговорочное лидерство.
Теперь, когда тётя Тоня приходила в свинарник кормить своих подопечных, все жались в дальнем углу загона, чтоб чего не вышло, не дай бог, а Борька уже ждал её возле корыта, готовый к приёму пищи. И только когда он наедался до икоты и отваливал от корыта, остальные осторожно, не веря своему счастью, принимались молча и тихонько чавкать свою трапезу. Точнее то, что им оставил Борька. Позже пришлось построить для него отдельный загон. Так было лучше для всех.
Но однажды произошло событие, изменившее Борькину жизнь навсегда. В свинарник вошёл дядя Сеня, держа в руках огромную сорокалитровую бутыль самогона, и поставил её в углу. Потом он принёс ещё одну бутыль и накрыл их старым выцветшим красным покрывалом.
Надо сказать, что дядя Сеня был человеком известным на всю деревню как весельчак, балагур и большой специалист по производству самогона. Он смастерил перегонный аппарат, точнее целую химическую лабораторию, которая занимала половину сарая, где также была небольшая столярная мастерская. Поэтому хранить самогон было негде. Дядя Сеня пытался, было, пристроить две бутыли с результатами своих «винодельческих экспериментов» в доме, но тётя Тоня была категорически против этого – она не выносила жуткий запах, от которого невозможно было избавиться на стадии брожения. Вот так и оказались бутыли с самогоном в свинарнике, возле Борькиного загона.
Однажды вечером перед сном дядя Сеня решил наведаться в свинарник и продегустировать «напиток богов», как он это называл, так как, по его мнению, самогон уже должен был «созреть». Он с нетерпением сдёрнул с бутылей красное покрывало, откупорил одну из них, а затем, аккуратно наклоняя ее, налил самогон в большую железную кружку.
Да, «напиток богов» и в самом деле удался! Хмель уже после первой кружки, хорошенько вдарил дяде Сене в голову. Ему стало так хорошо, что и словами не описать. Стены вдруг заплясали в бешеном хороводе, пол стал уплывать из-под ног, а потолок вообще куда-то улетел… В голове у него возникла весёлая дурь, требовавшая каких-нибудь развлечений. Надо было непременно что-нибудь этакое придумать. Но что именно?
За всем этим действом из загона внимательно наблюдала пара маленьких свинячьих глаз. Это Борька, стоя у дверцы загона, молча смотрел на загадочные манипуляции дяди Сени с бутылью. Может, всё и обошлось бы как-нибудь, если бы Борька, видя, как похорошело хозяину, не подал бы голос.
Он тихонько одобрительно хрюкнул. Этого оказалось достаточно, чтобы привлечь к себе внимание уже осоловевшего хозяина. И тут, глядя на эту благодушную свиную морду, дяде Сене пришла в голову совершенно шальная мысль. Он решил, что если ему самому так хорошо, то пусть и Борьке тоже будет хорошо!
Дядя Сеня взял с пола большую эмалированную чашу, в которой тётя Тоня замешивает еду для свиней, и налил туда самогон. Он наполовину наполнил чашу и поставил её в Борькин загон. Тот, в свою очередь, даже не понюхав сие пойло, принялся азартно хлебать из чаши.
Глядя на то, как хряк хлебает самогон, дядя Сеня хохотал как заведённый и хлопал в ладоши, приплясывая. А когда Борька, осушив чашу, пошатавшись несколько секунд на пухлых ватных ножках, шумно рухнул на бок и заснул, издавая во сне довольно забавные хрипы и стоны, он и вовсе пустил слезу.
– Слабак, совсем пить не умеет! – резюмировал дядя Сеня еле ворочающимся языком.
На следующий день всё было как обычно. Дядя Сеня усердно трудился в своей столярной мастерской, тётя Тоня суетилась по хозяйству. На дворе была тишь да благодать, струился знойный воздух, поднимаясь от горячей земли.